– У него есть машина? – спросила Полина.
– У кого? – снова не поняла я. – У Жоры?
Полина внимательно посмотрела мне в глаза и по слогам проговорила:
– У Сер-гу-ши-на!
– Откуда же я знаю? – растерялась я. – Я же не думала, что ты решишь устроить за ним слежку!
– У тебя есть телефон этой Кати?
– Нет, – помотала я головой.
– А Вероника может знать?
– Телефон?
– Да не телефон, а какая машина у Сергушина!
– Думаю, может.
– Тогда звони ей скорее!
Я бегом побежала в зал, пока Полина не успела разозлиться, и набрала Вероникин номер.
– Алло! – послышался ее беззаботный голосок.
– Ника, ты не знаешь, у Миши Сергушина есть машина?
– Есть, – немного удивленно ответила девушка. – А зачем тебе?
Полина бесцеремонно вырвала у меня трубку.
– Понимаешь, Ника, – стараясь казаться любезной, заговорила она, – ты, если хочешь, чтобы мы тебе помогли, только отвечай, а вопросы потом будешь задавать, поняла?
– Поняла, – услышала я несколько обиженный голос Вероники. – У него серебристый «опель». Номера я не помню.
– Спасибо, – ответила Полина.
– Больше вопросов нет? – отозвалась Вероника.
– Нет, – Полина повесила трубку.
– По-моему, ты ее обидела, – с легким укором сказала я.
– Плевать мне на ее обиды! – сверкнув глазами, отозвалась Полина. – Мы делом занимаемся, а не ерундой страдаем!
– Все-таки тебе следовало бы быть повежливее с людьми, качая головой, проговорила я, следуя за Полиной в кухню.
– Я бы сказала, какой тебе следует быть… – начала Полина зловещим шепотом, потому что влезла ногами в липкую лужу на полу. Это всего лишь Артур размазал свои акварельные краски, это все можно очень легко отмыть, но я не стала ничего объяснять Полине, а постаралась ее успокоить.
Я уже давно знала, что когда Полина начинает говорить вот таким жутким шепотом – все! Это караул! Через пару минут она разорется так, что туши свет. Поэтому лучше все пресечь в зародыше.
– Поленька, милая, пойдем я сварю тебе кофе, – обнимая сестру за плечи, ласково проговорила я.
Полина усмехнулась, покачав головой, но рот закрыла.
Кофе она пила молча, что мне и требовалось.
– Так, я поехала, – Полина поднялась и затушила сигарету в пепельнице. – Ночевать поеду к себе, вечером позвоню. Утром я тебя разбужу рано и сразу поедем.
– Хорошо, – покорно согласилась я, думая, а не научилась ли Полина и из меня вить веревки, ведь я ни в чем не могу ей отказать. Ну совсем как Жора…
Оставшись одна, я долго думала над этим. А потом решила, что просто у меня такой мягкий и покладистый характер, и нужно принимать это как данность и не пытаться переделать себя. И вообще, характер у меня просто замечательный, этим надо только гордиться!
Вечером Полина позвонила и сообщила, что не только взяла камеру у Жоры, но и узнала адрес Сергушина. Откуда-то издалека в трубке доносился веселый голос Жоры Овсянникова, так что я могла сделать вывод, что Жора на этот раз не проявил себя послушным теленком, а все-таки вытребовал себе поощрение за камеру. В том, что он останется у Полины ночевать, я не сомневалась.
– Хорошо, Поленька, утром я тебя жду, – сообщила я и повесила трубку.
Только тут мне пришло в голову, что я так и не придумала, куда дену детей. Неизвестно, заглянет ли ко мне Дрюня? Да и ему, похоже, порядком надело с ними возиться за просто так.
Потом махнула рукой, решив переложить эту проблему на Полину. В конце концов, это я ей нужна, она сама сказала! Вот пусть и думает над этим, а я лучше спать лягу.
Я заявила детям, что ложусь спать, а они пускай сами доигрывают, собирают игрушки и укладываются. У меня сил нет их укачивать. Вкалываешь, вкалываешь, скоро чокнешься, так хоть спать пораньше лечь можно?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
(ПОЛИНА)
Утром я долго названивала Ольге, пытаясь ее разбудить, но все было тщетно: трубку никто не брал. Я чертыхнулась, собралась и поехала к сестре, предварительно предупредив бабушку, Евгению Михайловну, что сегодня мы завезем к ней Ольгиных детей. На Ираиду Сергеевну – нашу маму – мне их оставлять не хотелось. Потом разговоров не оберешься.
Когда я отпирала дверь Ольгиной квартиры, предварительно постучав в нее ногами, то была злая, как сто чертей.
Не разуваясь – полы все равно сто лет не мыты – я прошла прямо в Ольгину комнату.
Сестра лежала на постели, укрывшись одеялом с головой, и сладко сопела. Я подошла и рывком сбросила с нее одеяло. Ольга заворочалась, что-то бормоча, но так и не проснулась.
Пришлось применить проверенный годами способ: пройдя в кухню, я набрала в рот ледяной воды из-под крана и окатила сестру.
Ольга тут же с визгом подскочила и ошарашенно уставилась на меня.
– Доброе утро, – холодно сказала я. – Разве я не говорила тебе, что утром ты мне будешь нужна? Ты уже даже телефонных звонков не слышишь!
Ольга посмотрела на часы, но так как в ее доме нет ни одних исправных, то она увидела, что времени половина шестого. Сестра чуть не лишилась чувств, решив, что я подняла ее ни свет не заря, потом перевела взгляд на настенные часы. Тут на ее лице и вовсе появилось какое-то тупое недоумение. Мне все это надоело, и я сунула ей под нос свои наручные часы.
Ольга, наконец, поняла, что времени сейчас половина девятого, и быстро вскочила.
– Собирай детей и поехали, – велела я ей.
Ольга послушно побежала в детскую, даже не задавая бессмысленного вопроса, дам ли я ей позавтракать.
Через десять минут я уже заводила Артура и Лизу к бабушке, решив, что лучше это сделать самой, потому что Ольга будет торчать там два часа, и мы никуда не успеем.
Быстро сбежав по лестнице, я села за руль, и мы поехали к дому Сергушина.
Сегодня было воскресенье, значит, в банк он не пойдет. А вот другими делами вполне может заняться. Вот и поглядим, как драгоценный заместитель Никиты Караваева по финансовым вопросам проводит свободное время.
Серебристый «опель» стоял во дворе. Я не знала номера машины Сергушина, но подумала, что вряд ли бывают такие совпадения. Скорее всего, это именно его машина стоит в тени под раскидистым тополем. Значит, Сергушин дома.
Я поставила машину подальше, но так, чтобы виден был выход из подъезда, где жил Сергушин.
Из него никто не выходил.
– Зря в такую рань приехали, – зевнула Ольга. – Нормальные люди еще спят. Выходной все-таки!
Я смерила ее мрачным взглядом и, ничего не ответив, закурила.
Ольга возилась на заднем сиденье «Ниссана» – она до смерти боится ездить на переднем рядом со мной – и часто сокрушенно вздыхала. Жалела, наверное, о бездарно потраченном времени и подсчитывая, сколько она могла бы выпить вермута.
Через три часа Ольга начала зевать совсем уж неприлично. Мне тоже поднадоело торчать во дворе в машине, да еще в такую жару, но что поделаешь? Раз уж взялись за дело – нужно доводить до конца.
Еще через час Ольга задремала. Вот помощница хренова! Ведь она же мне нужна! Я же не знаю этого
