Она так визжала, что у меня заломило в ушах, потом там поплыл какой-то звон, и я испугалась, как бы не потерять сознание из-за этой мымры.
– Я сейчас выхожу… – прошептала я, сползая с сиденья и, как сомнамбула, двигаясь к выходу.
– Вот и выходи! И нечего в троллейбусах без денег ездить! – провизжала она мне вслед.
«Господи, если она сейчас же не замолчит, я просто умру…» – подумала я, хватаясь за поручень.
На мое счастье, в этот момент троллейбус остановился и распахнул двери. Я, спотыкаясь, сошла вниз.
– И пьяная еще! – визгливо прокричала тетка. – Ездит тут всякая шваль!
«Господи! – взмолилась я. – Дай мне только сил вынести все это, больше ни о чем не прошу!»
Тут троллейбус захлопнул двери и умчал от меня навсегда противную потную тетку, у которой, очевидно, большие проблемы в сексуальной жизни, неудовлетворенность от которой она выплескивает на бедных молодых женщин, молодости и привлекательности которых просто завидует.
Подумав так, я поймала себя на мысли, что во мне просыпается профессионализм психолога: я оценивала ситуацию именно с точки зрения своей профессии.
Я, пошатываясь, брела по улице. Денег у меня не было совершенно, не на что было даже купить жетончик, чтобы позвонить Полине. Шла и не знала, куда. собственно, иду.
Осмотревшись, я убедилась, что ехала, оказывается, совсем не в ту сторону, в которой находится мой дом. Хотя мне ведь все равно нельзя домой…
Так, нужно хотя бы определить, где же я нахожусь? Какой-то частный сектор…
Я посмотрела на название улицы, написанное на углу одного из домов. Табличка мне сообщила, что эта улица называется Октябрьская. Сразу же всплыло в памяти, что в каком-то Октябрьском переулке проживает Дрюня Мурашов…
Стоп! Вот к кому можно пойти – к Дрюне! Это, действительно, будет самым лучшим местом для моего временного укрытия.
Так, в каком же из этих переулков находится Дрюнин дом? Обычно я заходила к Мурашову с другой стороны, а теперь что-то никак не могла сообразить, где же он живет. А может, еще и стресс сказался…
Я поплутала по переулкам и, наконец, наткнулась на нужный. Точно, вот он, Дрюнин дом – веселый такой, как и его хозяин, и такой же безалаберный: перекосившийся набок, крыша, покрашенная в задорный ярко-зеленый цвет, тоже как-то криво торчит, калитка тоже перекошена и держится на честном слове…
Я толкнула калитку, которая тут же отвалилась, прошла во двор и аккуратно приставила калитку обратно: такой ритуал был заведен у Дрюни. Конечно, калитку можно было починить, но ведь это отнимает время…
Дойдя до двери, я отчаянно заколотила в нее кулаком. Никто не открывал. Я без сил опустилась на крыльцо. Господи! Неужели ты лишишь меня последней надежды? Неужели я не найду здесь приюта?
В этот момент издалека послышался звук шагов, потом дверь распахнулась, и я услышала удивленный Дрюнин голос:
– Лелька, ты чего это здесь делаешь?
– Дрюнечка… Слава богу, ты здесь! – прошептала я и без чувств упала в Дрюнины руки.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
(ПОЛИНА)
Высадив Ольгу, я направилась прямиком к Жоре. Он был в своем кабинете и собирался идти на обед.
– Привет, Полина, – радостно поприветствовал он меня, собирая со стола какие-то бумажки.
– Привет, ты уже уходишь?
– Я могу остаться, раз ты пришла. Или лучше знаешь что? Пошли вместе! В кафе где-нибудь посидим.
– Конечно, пошли, хоть поем спокойно, а то уже в желудке что-то непонятное творится.
Из здания мы с Жорой вышли под руку – как в старые доюрые времена.
– Куда пойдем? – с улыбкой спросил меня Жора, ощущая себя словно на первом свидании.
– Да все равно по большому счету. Не в ресторан, конечно.
– Почему это? – в Жорином голосе послышалась обида. – Что, со мной в ресторан сходить нельзя?
– Да можно, конечно – ты мужчина видный, – только на что ты потом весь месяц жить будешь? Или ты взятки начал брать?
Жора раскрыл было рот, чтобы что-то возразить, но потом передумал и только рукой махнул.
– Пошли в «Сказку», что ли? – предложила ему я.
– Пошли, – согласился Жора.
«Сказка» находилаьс в нескольких минутах ходьбы от Жориной работы, поэтому я не стала садиться в машину, тем более, что жарко было до невозможности.
Мы сели за свободный столик и заказали курицу гриль с жареной картошкой, две чашки кофе и бутылку минеральной воды.
– Поленька, я думаю, ты хотела меня о чем-то попросить? – наклонился ко мне Жора и сжал мою руку. – Ты говори, не стесняйся, я же по глазам вижу, что тебя что-то мучает?
– Да, Жора, ты прав… – вздохнула я. – я вся поглощена этой историей с убийством Кадочникова.
– Что-нибудь сумели выяснить?
– Да сумели, но пока все не по делу. Кстати, дарю тебе информацию. Помнишь, ты сообщил, что Вадим Кадочников торговал наркотиками? Так вот, этим он занимался вместе с компаньоном Никиты Караваева Михаилом Сергушиным. Но Михаил Вадима не убивал. Это мы установили. Так вот, можешь использовать эту информацию как хочешь. Я просто не могу умолчать о таком. Дальше – твое дело. Вот.
– Хорошо, я приму это к сведению. Но, Полинушка моя милая, слишком хорошо тебя зная – ты только не обижайся, – но я не думаю, что ты это мне скзала просто так. Как ты говоришь, дарю. Поэтому и спрашиваю: что ты от меня хотела?
Я вздохнула еще раз. Мне было немного обидно, что Жора считает меня такой меркантильной. Он даже не поверил в то, что я могу отдать ему информацию совершенно бесплатно! Но, поразмыслив, я вынуждена была признать, что Жора, в сущности, прав…
– Хорошо, Жора, я тебе скажу, что мне нужно. Не буду отвлекаться. Одним словом, мы с Ольгой практически зашли в тупик. И теперь единственное, что может нам помочь – это беседа с Караваевым. Причем беседовать с ним должна моя сестра.
– Почему?
– Объясняю еще и тебе: потому что она психолог. А мне нужно выяснить, почему Никита молчит? Ольга считает, что он кого-то выгораживает. Но кого и зачем? Первый вывод, который напрашивается – Никита выгораживает свою жену Веронику. Но зачем ей убивать Вадима? И вообще какая-то ерунда получается…
– Так ты хочешь, чтобы я тебе устроил встречу с Караваевым?
– Да, – твердо ответила я. – Только не мне, а Ольге. Пойми, Жора, теперь без этого не обойтись!
– Послушай, Поля… Во-первых, это не так просто сделать.
– Это ты уже говорил, – перебила я Жору. – Но иногда бывают обстоятельства, когда надо переступить через «не могу». И сейчас создалась именно такая ситуация. Кстати, Караваев так и не скзал ничего нового?
– Нет. Молчит, собака! Хотя, ты знаешь, я сам засомневался в его виновности. Вот посмотрю на этого парня – и не верю, что это он. Настоящие преступники ведут себя не так, я за годы работы насмотрелся, сам таким психологом стал!
– Жора, ты должен это сделать! – заявила я.
Жора вздохнул и стал помешивать ложечкоц сахар в чашке с давно остывшим кофе.
Я молчала и ждала, зная, что в такие минуты Жору лучше не перебивать. И вообще вести себя так, словно меня тут и нет вовсе. Сейчас Жора уже знал, что поможет мне, и только ломал голову, как это сделать лучше. И если в этот момент влезть с каким-то замечанием и лишний раз надавить, то можно все испортить: Жора рассвирепеет, и тогда уже точно не будет мне помогать. И никакие мои флюиды уже не
