правилам. И жалованье тут было ни при чем, хотя оно и оказалось приятным дополнением ко всему остальному. Просто нам требовалось подходящее место для жизни. А Лу, судя по всему, очень нужны были мы. Он… она… демон, короче, даже Маю решился принять в своем Доме несмотря на то, что галура его явно настораживала. Еще бы! С ее-то способностями. Хотя… кто знает этого хитреца? Может, он и затеял все ради такого уникального экземпляра, как вирта (о том, что Лу забрал нас к себе ради Арацельса, я думать категорически отказывалась). Мы для него были диковинными зверушками, и заполучить нас в свою коллекцию Высшему наверняка казалось отличной идеей. А Хранителям с их ночной ипостасью Дом, подобный Карнаэлу, подходил для проживания куда больше, чем любой из миров. К тому же стражи уже привыкли служить Равновесию. Здесь, там… какая разница? Наша связка без них не развалится, а этой польза будет. Да и посещения родных планет никто не запрещал. Пока Карнаэл спал, следить за открывающимися переходами нужды не было.
– Сейчас я покажу вам Эллейбрус-с-с! – торжественно провозгласила Луана, когда все рабочие моменты прояснились.
– А мне можно показать мою комнату? – смущенно попросила я, так как чувствовала, что физически не перенесу длительной экскурсии.
– Ладно, куколка, – милостиво махнула рукой демоница и… сбросила меня на мягкую постель в огромной комнате.
То есть не она сбросила, а я туда упала. Сначала ни с того ни с сего оказалась в центре изумрудного облака, взлетевшего прямо с пола. А через пару мгновений невесомости мы с мужем, за которого я крепко держалась все это время, уже лежали рядом и смотрели в потолок… белый сводчатый потолок с мерцающими под ним огоньками.
– Мягко, – прошептала я, проведя рукой по шелковому покрывалу.
– Светло, – ответил Арацельс, наблюдая за местным аналогом осветительных приборов.
– Хор-р-рош-ш-шо, – выдохнула я, глупо улыбаясь.
Так и началась наша новая жизнь в новом Доме с новой Хозяйкой и новыми приключениями.
Они встретились на краю миров – в месте, где иллюзия была реальностью. Именно здесь проходили решающие схватки ручных волков. И именно тут они иногда стояли, глядя на багровый закат, и просто разговаривали. Не прав тот, кто сказал, что демиург – существо, напрочь лишенное чувств. И пусть другие представители их расы называли носителей Дара Творца масками, пусть… Прозвище не означает сути. Это имя они получили как за склонность к маскараду, так и за тщательно отработанную способность скрывать эмоции от окружающих. Доводя свое умение до совершенства, создатели миров зачастую так сильно увлекались, что забывали: а как это на самом деле… быть живым? Но иногда судьба смеялась даже над демиургами, заставляя их ощутить все разнообразие эмоций, присущее как детям Таосса с даром демонов и богов, так и простым смертным.
Маленький островок, затерянный в бескрайних водах седьмого – самого надежного мира в связке, сейчас благоухал ароматами цветущей вишни. Ветер играл бело-розовыми лепестками, над сочной травой порхали серебристые бабочки, а на высоком обрыве беседовали двое: создатель Карнаэла и его извечная тень. Именно так давным-давно окрестили талантливого, но очень молодого демиурга, взявшего себе имя Ин. Она была безупречна: умна, быстра, оригинальна. Сделав Мастера своим кумиром и соперником, эта особа постоянно пыталась переплюнуть Дэ, но Дома ее, хоть и отличались смелыми решениями и необычным стилем, по-прежнему оставались одними из многих, а его – лучшими среди лучших. Проект идеальной связки миров Ин задумала давно, а вот с воплощением его в жизнь не спешила. Со временем демиург и вовсе отказалась от обычной для творца деятельности. Зачем долгие века торчать в одной точке вселенной, строя очередной недостаточно уникальный Дом? Куда проще тайно опробовать собственные идеи на чужой территории и, убедившись в том, что они удачны, потом воплотить все в собственном шедевре. Единственном и неповторимом – таком, какого не создал еще ни один творец миров… в Доме, гораздо лучшем, чем те, автором которых являлся легендарный Дэ. Вот только сунуться со своими запрещенными экспериментами в его новую связку было, пожалуй, не самым умным решением. А может, и наоборот. Так или иначе, но именно здесь, в третьем мире, молодая (по меркам Таосса) и крайне амбициозная Ин задумала «отрепетировать» создание новой расы, наградив ее некоторыми способностями себе подобных.
Вот только добиться похожих магических свойств у смертных созданий еще не удавалось никому, да и не приветствовались подобные начинания в Безмирье, но Ин рискнула. Убила одним махом двух зайцев: изобрела галур и… напакостила всегда безупречному Дэ. Всего-то и надо было прикинуться одной из многочисленных богинь, мечтающих попасть в его команду. Пройти тесты, поразить всех нестандартным подходом к делу и, используя особенности дара, скрыть свою истинную личность. А потом жизнь пошла по банальному сценарию: годы исправной работы в коллективе (отличное прикрытие для того, чтобы совать любопытный нос в технологии, используемые Дэ на новом проекте), дружба с самой милой и одаренной богиней (подбор исходного материала для источника жизни первых кровников), ну и выбитая (не без труда) самостоятельность в разработке проектов рас для третьего и пятого миров – чудесное прикрытие для воплощения собственного плана!
Ин, поглощенная своей гениальной во всех смыслах авантюрой, естественно, не заметила, когда именно создатель Карнаэла ее вычислил. Сначала он, заинтригованный такой откровенной наглостью, просто наблюдал. Потом начал пакостить исподтишка, мешая ее планам. А когда фальшивая сотрудница для получения энергии чистой души уничтожила свою названую сестричку – самую добрую и красивую богиню в их группе – Дэ взбесился. Да, да… и бесчувственные демиурги способны выходить из себя. И порой последствия такого выхода бывают непоправимыми. В тот роковой день легендарный творец миров, сам того не зная, создал свой величайший шедевр. Вот только ценой его рождения стали жизни практически всей команды талантливых и не очень богов и демонов, которые попали под действие убийственной волны гнева своего начальника. Он не желал им смерти, но убил. Он не собирался заряжать свой новый Дом энергией их душ, но сделал это, не желая упускать такую возможность. Карнаэл стал самым живым из всех «живых» Домов, а еще самым таинственным и непредсказуемым. Ему, если честно, не требовались Хозяева, но Дом, придерживаясь первоначального сценария, смиренно выбирал себе подходящего Демона и подчинялся ему до тех пор, пока это шло на пользу связке.
Поддержание Равновесия миров и наблюдение за хранилищем корагов были главными обязанностями любого Хозяина. Тюрьмы для демонов, потерявших контроль над собственными силой и телом, являлись неотъемлемой частью каждого Дома. Затерянные в пространственно-временной петле, эти Дома- лаборатории после окончания работ над созданием связанных миров служили лучшим местом изоляции темных сущностей, опасных и для себя в частности, и для всего живого вообще. Дар Творца имел две крайности: способность рождать из пустоты души и… способность их уничтожать, обращая в чистую энергию. А еще только демиурги могли создавать специальные ловушки для взбесившихся корагов, поэтому черный туман их душ и хранился в тюрьмах, построенных создателями лично. Первой стадией защиты было зачарованное особым способом стекло контейнеров, второй – стены хранилища, третьей – магическая печать и код на двери, четвертой – сам Дом. Ведь ни один дух не в силах был навсегда покинуть его без тела. А кораги не способны иметь собственную материальную оболочку, следовательно – ловушка оказалась надежной. Так было, есть и будет во все времена. Пока живы Дома, пока они имеют Хозяев и… пока целы миры, завязанные на них.
«Это нечестно!» – возмутилась Ин, скосив свои черные глаза в сторону собеседника. Не синие, как у демонов, и не лазурные, как у богов, а именно черные – отличительный знак дара демиурга.
Она выглядела сейчас свежей и юной, будто пятнадцатилетняя девочка. Фиолетовые косы были небрежно откинуты за спину, а верхнюю половину лица закрывала темно-лиловая маска.
«Что именно, Мастер?» – пряча ироничную улыбку в уголках губ, поинтересовался желтоволосый мужчина, маска которого, в отличие от маски собеседницы, имела насыщенно-бордовый цвет.
Этим двоим не требовались слова, чтобы понимать друг друга, они общались с помощью мыслей. Творцы молчали, позволяя звонким бубенцам на одежде спорить с нежными переливами крошечных колокольчиков, но глаза их – блестящие озера вечной тьмы – сейчас говорили, и разговор этот был полон не свойственных демиургам эмоций.
Когда-то давно, на заре семи миров, он едва не совершил самое страшное по законам демиургов
