жизни деликатно снимут с должностей, не поднимая шума. Каково же было наше удивление, когда через несколько месяцев И.И.Якубовскому было присвоено очередное воинское звание генерал-полковник. Многие критиковавшиеся также получили повышения в должностях и званиях. Все осталось по-старому. Так же уезжавшего в Москву в краткосрочную командировку главкома на аэродром провожали чины штаба на 12–18 «ЗИМах». По-прежнему продолжали отрывать от военной подготовки солдат для незаконного обслуживания различных начальников. В одном докладчик оказался прав. Вторично выступить с критикой своих начальников участникам актива не пришлось. Они были или уволены, или откомандированы в СССР по замене.
Наблюдая в ту пору за работой некоторых командиров и начальников в ГСВГ, выдвинувшихся на крупную руководящую должность, иногда волею случая или по протекции, приходилось удивляться, как быстро многие из них приобретали не свойственные простому советскому труженику черты высокомерия, чванства, жадности, угодничества перед вышестоящими и хамства к подчиненным. Достигнув высокого поста и тем самым оградив себя по приказу от критики подчиненных, такой начальник знал, что его дальнейшая карьера целиком зависит от расположения вышестоящего руководителя, и любым путем старался добиться его, понимая, что в положительном случае он будет на своем участке практически бесконтролен и всесилен.
Высшее звено военачальников плохо работало над повышением своих знаний, считая, что надежная система толковых заместителей справится с деталями службы. Выступления генералов и офицеров ГСВГ на активе по докладу Брежнева об итогах октябрьского пленума ЦК вскрыли лишь незначительную часть личных и служебных недостатков, ряда руководителей ГСВГ. Никто не осмелился сказать, что главком А.А.Гречко превратился в зазнавшегося барина. Он мог незадолго до партийного актива приказать играть в футбол два тайма для одной своей персоны, хотя матч задолго до этого был назначен на вечер. Собравшимся офицерам и членам их семей просто объявили, что игра не состоится. Выезд маршала с территории военного городка превращался в особый ритуал, во время которого запрещался выпуск с автобазы штаба любого транспорта. Один из штатных переводчиков РУ фактически постоянно находился в распоряжении жены маршала для поездок по немецким магазинам и перевода содержания западных фильмов, специально демонстрировавшихся только для семьи главкома у него на квартире 2 раза в неделю. В каждом окружном городе ГДР имелась отдельная вилла с офицером комендантом, соответствующей охраной и необходимым оборудованием на случай возможного заезда в этот город главкома или его семьи. Некоторые из этих домов не использовались совсем, но обслуживающий персонал на них содержался. Так, на всякий случай. Многочисленный штат военной и гражданской прислуги, от порученца в звании полковника до личных тренеров по теннису и плаванию, поваров и официанток, призван был удовлетворять все возрастающие потребности маршала и его семьи, которые уже давно жили при коммунизме. Все это, равно как и парадные выезды на охоту, рыбную ловлю, пикники с многочисленными немецкими и отечественными высокопоставленными друзьями, занимало массу времени и вызывало законный вопрос: а кто же и когда работал? А работа шла. Напряженная, упорная. Вело ее, так называемое среднее и низшее звено армейской иерархии, укомплектованное, как правило, самоотверженными, знающими свое дело офицерами и генералами. И вот у этого-то рабочего состава нередко вставал вопрос: к чему же эти излишества? Ведь они осуществлялись за народные деньги и по размаху вряд ли уступали какому-либо захудалому великому князю. Не говоря уже о генералиссимусе Суворове или фельдмаршале Кутузове, у которых всего-то обслуги было денщик, казак и корнет-порученец. Меняются времена, люди, масштабы, потребности, вкусы.
Главнокомандующий группой войск был всемогущ. Ему ничего не стоило уволить начальника рации, капитана, участника Великой Отечественной войны, прослужившего 19 лет в Советской Армии, только за то, что его передающая установка недостаточно четко передавала на учениях последние известия. Маршал знал, что увольняемый, уже пожилой человек, пенсии не получит. Она выдавалась только после двадцати лет службы.
Однажды главком привел в смятение весь штаб группы — от его начальника генерал-полковника Сидельникова до дежурного. Все пытались установить источник изречения: «Блажен муж, да не идет на совет нечестивых». Оказывается, маршал Гречко, опоздав на заседание Военного совета, в шутку произнес эту фразу и спросил: «Знают ли почтенные члены Совета, откуда она?» — и дал задание выяснить это. Понятно, что никто из присутствовавших закона божия не изучал и не мог знать таких его тонкостей. Однако ответить маршалу было лестно, и вот началось своеобразное соревнование солидных руководителей. Кто быстрее найдет источник. Хотели посылать запрос в Библиотеку им. Ленина. К счастью, исчерпывающую консультацию по столь важной проблеме удалось получить на месте у священника лейпцигской православной церкви. Он с большим удовлетворением дал нужную справку. Цитата, оказывается, была из псалтыря. Боевое задание маршала было выполнено. Военный совет обогатился новыми, укрепляющими боеготовность войск познаниями.
Наряду с этим за два с лишним года вопросы состояния разведки штаба группы на Военном совете в полном объеме не ставились. Не хватало времени.
В период пребывания Л.И.Брежнева в ГСВГ в 1957 году его друг полковник Н.И.Бандура согласился организовать с ним встречу для доклада о вопросах организации специальной службы, от которой в значительной степени зависела боевая готовность группы войск. К этой встрече все командиры и начальники наших разведорганов готовились несколько дней. Помимо моего устного доклада, была составлена памятная записка, в которой излагались насущные потребности оперативной разведки — доказывалась необходимость содержания разведывательных частей уже в мирных условиях по штатам военного времени, обеспечения новой техникой, координации работы с соответствующими службами наших союзников по Варшавскому Договору и ряда других мер. Беседа с секретарем ЦК Л.И.Брежневым, ведавшим в ту пору военными вопросами, была для нас крупным событием, и мы ждали от нее весьма многого. Однако ожидания наши не оправдались. Предупредив, что он может уделить нам не более 10 минут, тов. Брежнев спросил, имеется ли по кратко доложенным мною вопросам что-либо в письменном виде. Получив утвердительный ответ, он приказал передать наш материал его порученцу. После чего заявил Бандуре: «Николай Иванович! Пошли завтракать». Аудиенция была закончена. Какого-либо решения по выдвинутым нами вопросам или, по крайней мере, ответа на них мы не получили. Очевидно, руководство в то время было занято более важными делами, наши заботы и проблемы показались в центре слишком мелкими.
В армейских условиях, так же как и в практике наш его государственного управления в целом, отдельные положения и порядки, установленные тем или иным министром (руководителем), как правило, упразднялись или забывались с его заменой. Практика игнорирования многими правил и приказов, введенных предыдущими руководителями (министрами или главнокомандующими), после их ухода с должности чувствовалась и в войсках группы.
Министр обороны СССР маршал Советского Союза Г.К.Жуков, посетив Индию, увидел в ее армии упорную ежедневную спортивную подготовку, дающую безусловно положительные результаты. Немедленно ежедневный утренний час физической подготовки был введен для всех военнослужащих Советской Армии. Офицеры между собой называли ее «индийским часом». Опоздать на него или пропустить «индийский час» считалось серьезным проступком. Толстые полковники и генералы, кряхтя, лезли на турник и брусья, пытались бегать, получали травмы. Но в принципе это было полезным и нужным для армии делом. Г.К.Жукова сняли с поста министра обороны, и через месяц ежедневные занятия спортом были отменены. Оставили три, затем два часа в неделю на физическую подготовку офицеров, причем контролировать ее качество практически перестали, и остряки два дня в неделю, в которые первый час отводился для занятия спортом, назвали днями продленного сна или посещения магазинов.
Новый министр обороны маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский, как бывший унтер-офицер царской армии, особое внимание уделял строевой подготовке войск. С этой целью везде, в том числе и в высших штабах, вводилось три обязательных часа в неделю на этот важный вид боевой учебы. Было комично видеть на плацу в Вюнсдорфе пожилых полковников и генералов, прослуживших по 30 и более лет в армии, отрабатывавших повороты на месте, в движении и отдание чести. Никакие, самые неотложные оперативные дела не могли освободить даже старших офицеров без разрешения начальника штаба групп от этой муштры. Строевая выучка считалась основой воинского воспитания, и если, к примеру, наш радиополк ОСНАЗ, имея по всем видам боевой учебы отличную оценку, получал «удовлетворительно» по строевой подготовке, то в соответствии с приказом министра общая оценка не могла быть выше тройки.
Однажды на расширенном Военном совете группы войск, на котором стоял доклад начальника штаба о
