встрече я не могла наглядеться на него. Хотелось просто прижаться, застыть в его объятиях, вдыхать запах, чувствовать тепло крепкого тела. Мне безумно нравились его плечи, руки – сильные, надежные. Очень красивые. Я во всех деталях помнила его лицо, когда закрывала глаза. Я любила его голос, когда он рассказывал о своих делах, где побывал, что узнал. Я ловила на себе его взгляд, и в груди разливалось теплое чувство, которое временами становилось таким горячим, что хотелось выплеснуть его то ли в крике, то ли в песне. Мы вместе склонялись над его картой, и сердце сладко замирало, когда соприкасались наши руки или головы. Большую часть дня, после пар, я проводила за книгами, которые пачками таскала из факультетской библиотеки. Дэн помогал мне довезти очередную порцию книг, накладывал заклинание и уезжал. А я читала. Экзаменационные вопросы уже кончились, но я задалась целью получить от абсолютной памяти по максимуму. А вечером, когда Дэн возвращался, я ужинала, и мы подолгу сидели у камина, делясь впечатлениями дня или просто молча держась за руки. Это было мое маленькое счастье. Большего он все равно нам не позволял, вообще старался не касаться лишний раз.
На карте области постепенно появлялись красные значки – места, обозначенные Дэном, как потенциальные Места Силы. Их пока было немного, и он прикидывал примерный маршрут следования, чтобы за день-два объехать как можно больше. Не все они располагались вдоль дорог, некоторые на большом удалении, и добраться туда в зимнее время представлялось непростой задачей. Отдельно были выделены значительные площади – места экспедиций профессора Кротова.
Дэн упорно ездил на истфак, просиживал в читальном зале с его трудами и сборниками статей кафедры этнографии, где публиковались материалы и отчеты по экспедициям Кротова и его коллег. Более того, он неожиданно объявился на спецкурсах самого профессора, которые тот читал у старшекурсников. Как уж он договорился, тайна за семью печатями, но бомба была та еще. После «геноцида» второго курса, как шепотом обзывали ту историю студенты, в лицо его знали почти все, а мои одногруппники побаивались. Пашка, так тот вообще щемился по углам, лишь бы не встретиться с ним в коридоре, а при встрече со мной смотрел умоляющими глазами и все норовил снова поговорить. Такое его поведение вызвало новые толки, что Звонок влюбился в меня, но не был одобрен моей семьей в лице брата и огреб по полной программе. И откуда берутся такие идиотские слухи?
Когда Дэн объявил мне, что собирается сесть на студенческую скамью, я только рот открыла от изумления. Он, король, собирается ходить на лекции вместе со студентами?! Чего-то я в этой жизни не понимаю.
– Что ты так удивляешься? – поинтересовался он. – Учиться чему бы то ни было не зазорно и королям. А я сейчас был бы студентом второй ступени Университета магии, второкурсником, по-вашему, как и ты. Если бы не убили моего брата. Между прочим, я не оставляю надежды поучиться там, это значительно подняло бы мой уровень как мага. И потом, другого варианта я не вижу. Дело в том, что я неоднократно беседовал с профессором, пытаясь получить от него нужную мне информацию, но он замкнутый и подозрительный человек, чрезвычайно озабочен авторскими правами. В результате дал мне лишь список своих опубликованных трудов, а там кое-что есть, конечно, но я уверен, что он знает больше. И вот тут самое интересное. Я попытался ментально воздействовать на него и уперся в щит, грубый, кустарный, но непробиваемый. Как дубовая колода. Так что ваш профессор, судя по всему, обладает неким магическим талантом, которого, возможно, сам не осознаёт. И дар этот весьма выдающийся, потому что пробить защиту я так и не смог. Это наталкивает на интересные мысли относительно вашего мира. Сколько же у вас людей со спящими способностями? Причем способностями неслабыми, но не получающими реализации из-за отсутствия магии. Подозреваю, что этот профессор потому и занимается темой шаманизма, что интуитивно что-то чувствует. Вопрос в том, насколько он осознаёт свой дар. Если он был в действующем Месте Силы, мог набрать хороший запас магии. Не знаю… Мне важно заслужить его доверие. Если Владимир Андреевич Кротов способен привести меня к Месту Силы, я согласен ходить на лекции, семинары, конференции, быть его лаборантом – все что угодно, лишь бы он раскрылся. Я почти уверен, что он нашел то, что ищу я.
Я даже сам готов ему раскрыться, но пока рано. Его отношение к магии неясно. Как только у меня появится уверенность в его лояльности… со столь сильным магом можно горы свернуть, не то что Магические Врата открыть.
Наташка, с которой мы встретились на лекциях, вцепилась в меня как клещ и потащила в столовую перекусить и выведать новости. Я упиралась руками и ногами. Во-первых, вовсе не горела желанием бередить свои раны, а во-вторых, Дэн где-то неподалеку, если увидит, что я в столовке ем, начнет выговаривать. Но подруга была непреклонна и сказала, что ее голодная смерть будет на моей совести. Уговорила, в общем. Мы взяли по кофе и паре пирожков. Я хотела спрятаться в уголок, но уголки были заняты шумными компаниями, пришлось пристраиваться на середине. А дверь в читальный зал практически напротив столовой. Рискую, однако.
– Ну как?! Рассказывай! Что у вас? Вы признались друг другу?
Я огляделась вокруг, опустила глаза:
– Наташ, у нас все по-прежнему.
– Не может быть! – не поверила подруга. – Я же видела вас на свадьбе! И на второй день не приехали. Я вообще думала, что вы… Маша, ничего не случилось? – встревожилась она. – Надеюсь, ты не спасовала в последний момент? Еще второго Эдьки не хватало.
– Нет, все было не так. Я уже была готова, а он…
– Ну? – поторопила она меня.
– Это не я спасовала, а он.
– Ушам своим не верю. Почему?
– Он сказал, что не может жениться, а значит, ничего быть не может. Это против его моральных устоев.
– Вот те раз! – изумилась Наташка. – Да откуда ж он такой взялся?
– Потише ори.
– И как далеко вы зашли?
– Далеко, Наташа, далеко. До самой кровати.
– Разделись сильно?
– Совсем. Я мало что помню, пьяная изрядно была. А тут такой вихрь!
– Охренеть! Машка, он нормальный?! – выдохнула подруга. Я угрюмо молчала. – Ладно, это был риторический вопрос. И что теперь?
– Ничего. Все как было.
– Я бы на твоем месте озверела. Выгнала его на фиг!
– Вот когда будешь на моем месте, тогда я посмотрю, что ты запоешь.
– Любишь и простила?
– Люблю. Сейчас, когда осознала, насколько все безнадежно, поняла, как сильно люблю.
– А он-то любит?
– Любит.
– Сказал?
– Да.
– Вот дурак!
– Наташа!
– Что – Наташа? Не дурак, что ли? Что за идиотские понятия? Жениться – это вон где, а тут у вас кровать двуспальная, одна на двоих. И потом, что значит жениться не может, мы что, в девятнадцатом веке? Маменька с папенькой не разрешат?
– У него нет родителей. Отец умер, а мать… считай, что нет ее.
– Тем более! Что ему мешает? Погоди-ка. Он что, все-таки женат?
– Нет, не женат.
– Врет! Какие еще могут быть причины? Вера не позволяет?
– Считай, что да.
– Так, глянь-ка на меня. Маша, он кто такой?! Я же хорошенько посмотрела на него, понаблюдала. Эти его манеры, жесты, сама речь. А взгляд! Таких мужиков в природе не водится. А это его обращение к водителю: «Трогай!» Это что, откуда?!
– Наташка, угомонись. Кончай играть в мисс Марпл. Хватит факты собирать. Я не могу тебе о нем
