— Я… Я не знаю, — сказал он после паузы. — Я был очень болен. Лихорадка. Но это были не бомбы. Это был Разрушитель. То, чего наши ученые не могут объяснить. Я тоже думал, что все можно объяснить научно, исходя из законов природы. Я ошибался.
— Вы устали и все еще неважно себя чувствуете, — сказал Дорранс. Его голос звучал доброжелательно, но глаза оставались холодными. — У нас, разумеется, еще много вопросов, но они могут подождать до утра. Профессор, почему бы вам не показать Николасу наше заведение? А после экскурсии возвращайтесь наверх, к обычной жизни. Что? Да, Николас, мне напоминают, что все, услышанное здесь, абсолютно секретно. Когда вы вернетесь в дом, нельзя упоминать о существовании этих помещений. Естественно, за обеденным столом вы увидите меня, профессора Лакриджа и других, но в наших обычных ролях. Большинство гостей даже не подозревают, что под их ногами расположен Департамент Тринадцати, и не стоит разрушать их неведение. Думаю, у вас не возникло никакого недопонимания?
— Нет, нет, — пробормотал Ник. А про себя думал, как избежать ответов на вопросы, но при этом получить пропуск для перехода Периметра. Лакридж явно не верит в магию Старого Королевства, и это вовсе не удивительно. В конце концов, Ник раньше тоже был таким. Но в голосе и в поведении Дорранса не было скепсиса. А обсуждать тему Разрушителя и его природы с тем, кто серьезно рассматривает причину взрыва у Форвин-Милл, у Ника не было никакого желания.
Не хотел он обсуждать и магию Старого Королевства, без точных инструкций, да еще в двухстах милях от Стены.
— Следуйте за мной, Николас, — сказал Лакридж. — И вы, Малтан. Я хочу показать вам кое-что, связанное с теми фотографическими пластинами, которые вы нашли.
— Мне нужно успеть на поезд, — проворчал Малтан. — Мои лошади… стоят около Бэйна… за это надо платить… я тороплюсь домой.
— Мы заплатим вам больше, — сказал Дорранс, и по тону его голоса можно было безошибочно понять, что у Малтана нет выбора. — Мы должны показать вам один артефакт… Увидимся за обедом, Николас.
Дорранс пожал руку Ника, сделал неопределенный жест в сторону Лакриджа, и, не глядя на Малтана, вернулся к столу. Ник обратил внимание на пресс-папье, стоящее на деревянном ящичке. Это был осколок камня с замысловатой надписью на нем. Надпись представляла собой символы, которые не светились и не двигались, но Ник понял их природу, хотя и не разгадал скрытой силы или значения. Это были Знаки Хартии.
Ник снова посмотрел на Дорранса и решил, что не станет отвечать на его вопросы, даже если придется искать другую возможность перейти через Периметр. Или будет отвечать туманно и неточно и изобразит из себя круглого дурака.
Следуя за профессором и Малтаном, Ник вспомнил, что Хедж был уроженцем Анселстьерры. Дорранс вселял в него ужас, он казался Нику одним из тех, кем могло овладеть искушение пойти по той же дорожке, по которой пошел Хедж.
Они быстро преодолели массу коротких коридоров и одинаковых металлических дверей в заклепках.
— Вас смущает этот путь, да? — заметил Лакридж. — Потерпите немного. Отец Дорранса построил оригинальный туннель для своей подземной электрической дороги. По модели метро в Корвере. Сейчас мы должны взглянуть на вещицы, привезенные с севера или найденные около Стены на нашей стороне.
— Вы упоминали фотографические пластины, — сказал Ник. — Но ведь у Стены фотоаппараты не работают!
— Эти отпечатки с негативов стеклянных пластин сделаны в Бэйне, — небрежно пояснил Лакридж, — с книги, которая была перенесена через Стену.
— Что за книга? — спросил Ник у Малтана.
Малтан обернулся, но не захотел посмотреть Нику в глаза.
— Фотографии сделала моя бывшая подруга. Я не знаю, что это за книга. Она самовоспламенилась и сгорела через минуту после того, как были сделаны фотографии. Пока я вез пластины на юг, половина из них расплавилась.
— А как называлась книга? — спросил Ник. — И почему «бывшая» подруга?
— Потому что она сгорела вместе с книгой, — прошептал Малтан и задрожал. — Я не знаю названия книги. Я не знаю, где Рэлис ее достала.
— Видите, с какими проблемами мы сталкиваемся, — сказал Лакридж, поглядев на Малтана и усмехнувшись. — Он, вероятно, купил пластины на школьном празднике в Бэйне. Книга представляет собою некий бестиарий. Мы пока еще не можем прочесть текст, но в ней очень хорошие гравюры — изображения зверей и всяческих тварей.
Профессор остановился, отпирая дверь большим медным ключом, и сказал:
— Фотографии эти очень важны. Мы уже имеем независимое свидетельство того, что, по крайней мере, одна из описанных в этой книге тварей существует, вернее, когда-то существовала в Старом Королевстве.
— Независимое свидетельство? — пискнул Малтан. — Что за…
— Вот перед вами образец, мумия! — заявил Лакридж, открывая дверь шире.
Подвал был заставлен ящиками, коробками и сундуками. На секунду взгляд Ника остановился на двух больших фотографиях Форвин Лоха. На одной — индустриальный пейзаж прошлого века, а на другой — повреждения, нанесенные Ораннисом-Разрушителем.
В середине комнаты находился стеклянный цилиндр около девяти футов высотой и пяти футов диаметром. Внутри этой витрины стояло существо, будто пришедшее из ночного кошмара.
Тварь смутно напоминала человека, она имела голову, торс, две руки и две ноги. Но ее кожа странного лилового оттенка была очень грубой, похожей на крокодиловую, иссеченной пересекающимися линиями. На вывернутых назад ногах — копыта. Руки свисали почти до пола, вместо кистей — какие-то клюшки, покрытые острыми, длиною в дюйм, колючками. Торс был тонким, скорее похожим на туловище осы. Голова сидела на длинной, раза в два длиннее человеческой, шее. Две узкие щели вместо ушей; черные с лиловыми белками глаза, словно их сделал из стекла искусный таксидермист, занимали половину лица. Рот твари, в два раза более широкий, чем у человека, был почти закрыт, но Ник разглядел мерцание языка. И черные зубы блеснули, как отполированный гагат.
— Нет! — вскрикнул Малтан. Он выбежал в коридор, но вторая дверь уже была заперта. Он заколотил по двери кулаками, и эта барабанная дробь эхом разнеслась по коридору.
Ник вежливо отодвинул Лакриджа.
— Извините.
Он чувствовал, как сильно колотится сердце, но оно колотилось не от страха. Это было возбуждение. Возбуждение от прикосновения к открытию, от познания чего-то нового. Прежде он часто испытывал такое чувство, но, откопав металлические сферы Разрушителя, казалось, утерял его навсегда.
Ник потянулся вперед, коснулся витрины и почувствовал, как по его пальцам пробежала странная дрожь, будто от удара электрическим током. В тот же момент возникла сильная головная боль, настолько сильная, что он отступил назад и прижал два пальца ко лбу.
— Неплохой образчик, — сказал Лакридж. Он говорил так, будто призывал к разговору, но при этом смотрел на Ника в упор. — История его происхождения слегка мрачноватая, но он находится в стране уже, по крайней мере, три сотни лет, а последние тридцать пять — в Библиомансе Корвера. Один из моих сотрудников изучает местные летописи, выискивает артефакты и информацию о наших северных соседях. Когда мы получили фотографии Малтана, Дорранс вспомнил, что в детстве видел где-то мумию такого существа. Я перепроверил записи в Библиомансе, нашел эту вещь, и мы привезли ее сюда.
Ник рассеянно кивнул. Головная боль отступала. Она исходила от Знака Хартии, а ведь Знак абсолютно пассивен на таком далеком расстоянии от Стены. Разве что штормовой ветер с севера разбушевался над Департаментом Тринадцати, но здесь, в подземелье, невозможно знать, что происходит наверху.
— Вещь эта, трижды перевязанная цепями, найдена на нашей стороне в десяти милях от Стены, — продолжал Лакридж. — Одна цепь была из серебра, другая — из свинца, а третья — плетеная из обыкновенного нивняка. Они, конечно, не сохранились, я прочел о них в записях. Если там и была
