точно придет. Хоть и сказал Закат, что сюда Волеизъявление нипочем не сунется — из страха перед каким- то Стариком…
«Вот это совсем уже скверно, — нашептывал пораженец в душе Артура. — Мало того что в кутузку попал, так еще и в одну яму с неведомой жутью по кличке Старик!»
— Там, внизу, тебе не покажется одиноко, — сказал Полдень. Он смотрел на Артура так, будто только что сподобился прочесть его мысли. — Там есть некоторое количество Жителей Дома, низведенных до наиболее черной работы вроде измельчения угля. Эти работники не посмеют потревожить тебя. Но есть кое-кто, от кого тебе следует держаться подальше, если только ты дорожишь рассудком и жизнью! Он прозывается Стариком, и к нему стоит относиться серьезно. Постарайся с ним не сталкиваться — и тогда тебе придется страдать всего лишь от холода, сырости и угольной пыли!
— А как мне узнать Старика, если я его встречу? — спросил Артур. Ему очень хотелось, чтобы это прозвучало вызывающе, но получилось уж слишком напуганно и пискливо. Он прокашлялся и сделал еще попытку. — И как мне отсюда выбраться, если я надумаю отдать Ключ мистеру Понедельнику?
— Ну, Старика ты ни с кем не спутаешь, — сказал Полдень. И улыбнулся своей холодной улыбкой, сверкнув белыми зубами. — Его мудрено проморгать. Повторюсь, но скажу: избегай его… если сумеешь. А что касается выбраться — просто произнеси трижды мое имя: Полдень Понедельника. Я и прибуду тебя забрать. Или пришлю кого-нибудь вместо себя.
За этим разговором они добрались до края провала. Порученцы остановились над самым откосом: считанные дюймы отделяли носки их ботинок от пустоты. Артур все старался заглянуть между ними и рассмотреть, что там внизу, но это было бесполезно. Ему так и не удалось ни прикинуть глубину ямы, ни увидеть внизу хоть какой-нибудь огонек.
Полдень снова вытащил записную книжку и вырвал листок. Этот листок он быстро сложил наподобие крылышек и даже размахрил края маленькими ножницами, чтобы создать видимость оперения. Потом написал на каждом крылышке по слову и начал неторопливо встряхивать. С каждым движением его руки крылья становились все больше, и вот уже Полдень держал в руке пару оперенных крыльев длиной в рост Артура. Они были до того белыми, что, казалось, светились. Их марали лишь черные чернила, что стекали на них с руки Полдня, как кровь.
— Пропустить меня, — приказал Полдень порученцам .
Они послушно расступились, давая ему пройти. И тот, что стоял всех ближе к обрыву, безмозгло отступил прямо в пустоту. Он даже не сделал никакого движения, чтобы схватиться за край и спастись, — так и полетел вниз, и единственным звуком, сопровождавшим его полет, был шум воздуха. Удара о дно Артур так и не услышал.
Полдень нахмурился, мотнул головой и пробормотал что-то о «некачественном товаре». А потом неожиданным движением пришлепнул крылья к спине Артура и резко, с силой выпихнул мальчика — прямо за край!..
В первое мгновение Артур был поглощен постижением прирастания крыльев к лопаткам. Чувство было более чем странное… Не то чтобы болезненное, но противное до крайности. Вроде пломбирования зуба у дантиста под обезболивающим уколом: боли вроде и нет, но ощущений все равно масса, и не сказать чтобы приятных. Эти переживания — врастание крыльев, а чуть позже то, как они лихо развернулись, заработали и остановили его падение, — весьма успешно отвлекли Артура от главного. А именно от того, что его таки столкнули в провал, выглядевший совершенно бездонным. Когда до него наконец дошла вся полнота картины случившегося, крылья уже трудились вовсю, и он спускался медленно, плавно, не быстрей паучка, лениво выпускающего свою нить.
Где-то там наверху — и уже весьма далеко, — раздался смех Полдня. А потом — тяжелый размеренный топот порученцев, маршировавших по белокаменной дорожке.
— Ни за что не стану тебя звать! — прошептал Артур и крепче сжал в руке Ключ. И хотя он лишь шептал, получилось именно то, чего не вышло минуту назад. Голос зазвучал гневно и по-настоящему мужественно. — Я выберусь! Я придумаю как! И я еще намылю холку и тебе, и мистеру Понедельнику… всем вам!
— Приятно послушать, — заметил негромкий голос рядом с ним в темноте.
Артур от изумления отмахнулся Ключом, но металл не встретил сопротивления. Медленный спуск продолжался как прежде; кругом ничего не было, лишь пустой мрак.
«А может, этот мрак не так уж необитаем?» — посетила его неожиданная мысль. Он воздел над головой Ключ и сказал:
— Свет!.. Посвети мне!
Ключ послушно разразился потоками яркого света, окружив сиянием Артура и его машущие крылья. И мальчик увидел, что в самом деле не одинок. Рядом с ним в том же темпе летело еще одно крылатое существо. Это был мужчина, одетый в черное и снабженный лоснящимися, как у ворона, крыльями.
— Закат Понедельника! — зло вырвалось у Артура. — Ты-то здесь что позабыл?
— Как я посмотрю, Полдень несколько ошибся, оценивая твои познания относительно возможностей Ключа, — прошептал Закат. Две пары крыльев шумно рассекали воздух, так что Артуру пришлось напрягать слух. — А забыл я здесь вот что, — продолжал Закат. — Я намерен помочь тебе, Артур. Ты был избран Волеизъявлением. У тебя Минутный Ключ от Нижнего Дома…
— Погоди-ка, — перебил Артур. Уж больно все это было подозрительно. — Разве ты не правая рука Полдня или что-то в этом духе?
— Полдень сидит по правую руку Хозяина, был ответ. — Рассвет — по левую. А Закат стоит позади, в тени. Да только свет иногда легче увидеть, когда сам стоишь наполовину во тьме… Понедельник не всегда был таким, каков он сейчас. И Рассвет с Полднем… И весь Нижний Дом был далек от той мерзости запустения, которая теперь здесь царит. И все это постепенно, очень медленно и постепенно, привело меня к мысли о необходимости перемен. Я понял: нужно что-то делать. И для начала я помог Волеизъявлению освободиться, подарив Инспектору коробочку нюхательного табака. А теперь я помогу тебе. Я дам тебе совет…
Артур только фыркнул, не желая верить ему. Все было настолько шито белыми нитками! Они тут, наверное, боевиков по телевизору не смотрят, иначе не пытались бы играть в злого и доброго полицейского. Злого копа мы уже видели — Полдня. Поглядим теперь на доброго…
Вот только получалось у Заката, надобно признать, весьма убедительно.
— Тебе нужно поговорить со Стариком, — говорил между тем Закат. — Все прочие забывают о том, что, хотя он на ножах с Зодчей, но ненависти к плодам Ее трудов не испытывает. А ты малая часть этих самых трудов. Поэтому ты окажешься интересен ему, и он не причинит тебе зла. Расспроси его о Невероятной Ступеньке… А потом используй то, что он расскажет тебе!
— А с какой стати мне доверять тебе? — поинтересовался Артур.
— А с какой стати вообще кому-либо доверять? — ответил Закат до того тихо, что Артур не расслышал и повторил свой вопрос.
Тогда Закат подлетел так близко, что до его лица вполне можно было дотянуться рукой, а маховые перья его блестяще-черных крыльев почти касались белоснежного оперения крыльев Артура.
— А с какой стати вообще кому-либо доверять? — повторил он. — Волеизъявление желает настоять на своем, а Понедельник — на своем. Не говоря уже о Грядущих Днях… Но кто знает, куда ведут все эти пути? Будь осторожен, Артур.
С этими последними словами Закат сильнее ударил крыльями и ушел вверх, Артур же продолжал спускаться. Управлять работой крыльев, приделанных ему Полднем, он, как выяснилось, не мог. И они лишь замедляли его падение, как парашют, но много лучше.
Спуск длился и длился… У Артура было предостаточно времени для обдумывания услышанного от Заката. Крылья действовали сами собой, от мальчика настолько ничего не зависело, что его начало даже клонить в сон. Глубокий Угольный Подвал оправдывал свое название. Он был в самом деле глубоким — куда глубже любого карьера или шахты, о которых Артуру доводилось слышать в его собственном мире. С Подвалом, наверное, могли бы поспорить лишь океанские впадины, населенные неисследованной жизнью!
Однако и бесконечный спуск со временем кончился. Артур насторожился, когда его крылья вдруг забили вдвое чаще прежнего, совсем остановив медленное падение. А потом… внезапно отсоединились от спины,
