Лираэль

ему о кошмарном событии у Периметра, когда Мертвецы-южане напали на его крикетную команду и он был вынужден сражаться с некромантом в Смерти.

Сэм взял это письмо и пошел с ним на Вторую Дворцовую башню, чтобы еще раз прочитать его там и подумать. Брэлл был на посту и размеренно шагал вдоль перил башни.

Одно место в письме Сэмет перечитал трижды:

Армия Анселстьерры, предположительно по согласованию со своим правительством, позволила группе южан, так называемых «добровольцев», войти в Старое Королевство в одном из Пунктов Перехода Стены, что явилось полным нарушением всех прошлых договоренностей и здравого смысла. Очевидно, все дело в том, что Королини потребовалась дополнительная поддержка, и такова была проверка его плана отправить всех южан в Старое Королевство.

Я запретил преодолевать Стену и укрепил сторожевые посты в Бархедрине. Но нет никакой гарантии, что анселстьеррцы прекратят отправлять южан через Стену, хотя генерал Тиндалл сказал, что он будет всячески препятствовать этому и при нарушении приказа немедленно пошлет нам предупреждение. Если сможет.

В любом случае более тысячи южан уже преодолели Стену и находятся в Старом Королевстве, и они, по крайней мере, в четырех днях пути от нас. Вероятно, их встретили «местные проводники», но, поскольку Стражам границы не разрешено сопровождать беженцев куда-либо, кроме Главного штаба, я не думаю, что эти проводники были людьми.

Мы тщательно расследуем вопрос, но вокруг стоит запах, который мне очень не нравится.

Я уверен, что по крайней мере один колдун Свободной магии перешел на нашу сторону Стены, и Пункт Перехода, которым воспользовались южане, — тот самый, где тебе устроили засаду, Сэмет.

Так значит — некромант, подумал Сэм, складывая письмо. Он был очень рад, что наконец выглянуло солнце, что он находится во Дворце, надежно защищенном стражей, заклинаниями и проточной, быстро бегущей водой.

— Плохие новости? — спросил Брэлл.

— Да нет, просто новости, — ответил Сэм, хотя его все еще колотила нервная дрожь.

— Даже Король и Аборсен не справляются? — спросил Брэлл доверительным шепотом.

— Да… — прошептал в ответ Сэм. Он засунул письмо в карман пальто и пошел вниз, в свою комнату, чтобы забыться за изготовлением безделушек. Крошечные детальки требовали полной концентрации внимания и ловкости рук.

Но с каждой ступенькой, с каждым шагом его все больше захватывала мысль, что он должен все-таки как можно быстрее открыть «Книгу Мертвых».

Родители Сэма вернулись вечером, в самый разгар весны. К этому времени Сэм уже давно спустился с башни, потому что часы дежурства Брэлла закончились. Задул западный ветер, и море изменило свой цвет. Зимой оно было черным, теперь же окрасилось в цвет бирюзы. Солнце уже грело по-настоящему, и после заката еще долго было тепло. Ласточки, обитавшие на скалах, щипали для своих гнезд вывешенное для просушки шерстяное одеяло Сэма.

Первой появилась Сабриэль. Ее Бумажное Крыло, окрашенное в золотой цвет, скользнуло вниз на тренировочный двор, где потел Сэм, отрабатывая с Синнелом, одним из лучших бойцов на мечах, сорок восемь способов защиты и нападения.

Тень Бумажного Крыла накрыла двор, и Синнел взял последнее очко, потому что Сэм от неожиданного появления матери застыл на месте.

Его час наконец пробил. Все его речи, доводы и письма промелькнули как вихрь в его голове, а в это время противник триумфально стукнул деревянным мечом по неуклюжему тяжелому шлему Принца. В настоящей схватке он разбил бы ему голову.

Сэм побежал в дом, чтобы переодеться, а герольды в это время трубили приветствие у Южных ворот. Сначала Сэмет решил, что это в честь матери, пока не услышал еще один приветственный аккорд. Никто другой не удостаивался фанфар, кроме самого Короля. Значит, прибыл и отец.

Через двадцать минут Сэм встретил Тачстоуна в семейной гостиной. Это была большая солнечная комната, тремя этажами выше Большого зала. В комнате было лишь одно окно, зато во всю стену, из которого открывался вид на весь город. Тачстоун стоял около окна и смотрел на свою столицу. Темнело, и в городе постепенно зажигались огни. Яркие знаки Хартии и мягкий свет масляных фонарей, свечки и камины. Самое лучшее время в Билайзере — когда теплым весенним вечером зажигаются огоньки.

Как обычно, Тачстоун выглядел усталым, хотя уже успел умыться и снять доспехи и вооружение. Сейчас на нем был анселстьеррский халат, и его волнистые волосы еще не просохли. Он улыбнулся Сэму, и они пожали друг другу руки.

— Ты выглядишь гораздо лучше, Сэм, — сказал Тачстоун. — Хотя я надеялся, что ты будешь чаще нам писать.

— Хм, — не нашелся что ответить Сэм. Он написал отцу всего два письма и сделал несколько приписок к письмам Эллимер. Вот она писала много и регулярно. Впрочем, Сэмет писал гораздо больше, но почти все письма сжег. — Отец, я… — начал Сэм с ужасом и сомнением, но вдруг почувствовал — сейчас или никогда, будь что будет. — Отец, я не могу…

Но прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, дверь распахнулась и в комнату ворвалась Эллимер. Сэм поспешно закрыл рот и злобно посмотрел на нее. Эллимер не обратила на брата внимания и бросилась к отцу на шею.

— Отец! Я так рада, что ты вернулся домой! — закричала она. — И мама!

— Большая счастливая семья, — пробурчал Сэм сквозь зубы.

— Что-что? — переспросил Тачстоун, и в его голосе зазвучали металлические нотки.

— Да нет, ничего, — ответил Сэм. — А где мама?

— Она внизу, в Хранилище, — медленно проговорил Тачстоун, Одной рукой он придерживал Эллимер, а другой привлек к себе Сэма. — Дети, я не хочу, чтобы вы слишком испугались, но матери пришлось поехать к Великим Камням, потому что она ранена.

— Ранена?! — воскликнули Эллимер и Сэм хором.

— Не очень серьезно, — быстро проговорил Тачстоун. — Ее укусила за ногу какая-то Мертвая пакость. Мать не смогла сразу уделить этому внимание, и положение ухудшилось.

— Она не… Она?.. — в ужасе спросила Эллимер, глядя на собственные ноги. Она с трудом представляла себе Сабриэль раненой и не способной держать все под полным контролем.

— Нет, ногу она не потеряет, — ответил Тачстоун. — Но теперь ей придется обратиться к Великим Камням, потому что в нужный момент мы оба слишком устали, чтобы произнести исцеляющие заклинания. Но теперь-то мы можем сделать все, что надо. Кроме того, Хранилище — самое лучшее место для беседы. Семейного совета.

Хранилище, где находились шесть Великих Камней Хартии, было настоящим сердцем Старого Королевства. Войти в Хартию можно было из любого места Королевства, но присутствие Камней Хартии упрощало этот процесс. Камни служили проводниками магии Хартии, и не только. Великие Камни Хартии были ее составной частью. Хартия содержала в себе и описывала все живое и все возможности живого. Хартия существовала повсюду, но сильнее всего она концентрировалась в Камнях, в Стене и в сведущих магах, таких, как Аборсены и Клэйр. И еще в Королевской семье. Когда два из Великих Камней были разбиты Керригором, Королевская семья утратила какую-то часть своей силы и сама Хартия ослабела. И все это прибавило сил Свободной магии и Мертвецам.

— Может, будет лучше провести совет здесь, в комнате, после того как мама произнесет заклинания? — спросил Сэм.

Несмотря на всю свою невероятную важность для Королевства, Хранилище никогда не было любимым местом Сэмета. Принц невзлюбил его еще до того, как стал бояться Смерти. Сами Камни, впрочем, не пугали его, а, наоборот, успокаивали. Они даже воду вокруг себя согревали. Но все остальное в Хранилище было холодным и ужасным. Мать и сестра Тачстоуна погибли там от руки Керригора, а позже в нем умер отец Сабриэль. Сэмет не хотел даже думать о том, как все это происходило: уничтожение двух Камней, появление Керригора из тьмы в сопровождении чудовищ и Мертвых Рук.