накормити не напоит.
— Светает, — зевая, сказал Ибрагим.
— Дай-ка я сяду за руль, а ты вздремни. Скоро Вена, а там снова работа.
— Ничего, поработаем. Прилежный труд с лихвой окупается.
Но если работаешь, то и отдыхать надо, — возразил я, пересаживаясь за руль.
Уже совсем рассвело, когда мы въезжали в предместья Вены.
На привокзальной площади царило оживление, обычное для большого города, куда ежечасно прибывают новые и новые поезда.
Поставив свою автомашину во дворе Военной комендатуры Четвертого района Вены, мы поспешили к вокзалу и заняли удобный наблюдательный пункт.
Ползунов и Калюжный вышли на площадь в числе последних пассажиров. Шли они не спеша, временами останавливаясь и о чем-то беседуя. Из-за угла вокзала вылетела черная автомашина под номером— 35–16. Не останавливаясь, она сделала полукруг по проезжей части вокзальной площади и, прошмыгнув мимо киномеханика и его спутника, скрылась за противоположным углом. На заднем сидении я заметил человека, внешность которого разобрать было трудно.
«Так вот каков Шварц, — подумал я. — Получив криптограмму, он решил лично убедиться в ее достоверности. Ведь он не намерен был ставить под удар свою шкуру. А вдруг Ползунов арестован и шифровку дал под диктовку красных? Приедет ли он вообще? К тому же, не вредно воздействовать на него морально, усилить давление на его психику: «Смотри, где бы ты ни появлялся, мы наблюдаем. Если вздумаешь играть двойную игру, сотрем в порошок. Будешь работать на нас— не пропадешь, мы всегда рядом».
— Лиса в свидетели свой хвост привела, — пошутил Ибрагим.
В комендатуре Четвертого района Вены мы неожиданно столкнулись с Федчуком. Оказывается, он тоже был на вокзале и видел машину Шварца.
— Ну, как. ваши дела? — спросил он.
Пожалуй, лучше ответить делом, чем словом, — улыбаясь, заметил я. И после паузы продолжал серьезно. — Дайте нам криптограмму, проследовавшую от Ползунова сегодня между двенадцатью и часом ночи, и мы, пожалуй, сумеем сказать, что беспокоило предателя.
Не ожидавший такого ответа, Федчук заулыбался. На какой-то миг по его лицу пробежала тень сомнения, но он очень быстро овладел собой.
— Будет прекрасйо, если вы это сделаете, — сказал он, извлекая из внутреннего кармана пиджака маленький листик бумаги и передавая его мне.
Я сразу же обратил внимание на то, что текст состоял из одной непрерывной строки цифр, располагавшихся в таком порядке: 2111341813233111441323711326354232191319274311 241164613232132.
Положив на стол стихотворение и проставив слева и сверху над квадратиками букв порядковые цифры, я медленйо, но точно начал выводить их буквенное значение.
Федчук пристально следил, как буква за буквой я выводил слова:
«Не ждите — еду с попутчиком».
Ознакомившись с текстом, Федчук сказал:
— Молодцы. Молодцы, ребята, — и крепко пожал руки Ибрагиму и мне.
Я чувствовал, что его очень интересовало и стихотворение, и то, каким образом Оно оказалось у нас, но он не стал расспрашивать.
Вы не беспокойтесь, — сказал я, — все сделано, как говорят, по науке. О попутчике он узнал в самом конце дня, и «ему ничего не оставалось, как воспользоваться рацией…
— Хорошо. Остальное доложите дома. А пока отдыхайте.
И он уехал к себе, а мы с Ибрагимом отправились отсыпаться.
После короткого отдыха мы снова встретились у Федчука. Выслушав наши обстоятельные доклады и уточнив интересующие его детали, Федчук приказал.
— На задержание Ползунова дается всего три дня. К операции привлекаю вас, Салбиева и Борисова. Брать только с поличным — с рацией и другими вещественными доказательствами.
— Разрешите, — попросил я, — план доложим сегодня, а выедем завтра.
— Нет, — сказал Федчук, — сегодня отдохните, оформите санкцию. Завтра детально обсудим план, а послезавтра — в дорогу. Три дня вам дается с момента прибытия на место.
— Все ясно, — сказал я.
И он проводил нас до дверей.
Военный прокурор группы советских войск несколько раз перечитал материалы дела на Ползунова. Они были настолько убедительными, что он без дополнительных вопросов подписал постановление и ордер на арест.
Весь следующий день совместно с Федчуком уточнялся и дорабатывался план.
Главное, не сбейтесь при радиообмене, — говорил Федчук, передавая мне небольшой чемоданчик с рацией.
— Не беспокойтёсь, — заверил я. — Ведь вы знаете, что я с детства занимаюсь радиоделом. К тому же мы точно осведомлены и о частоте волны, и о позывных, и о времени радиообмена.
— Но бывают особенности в почерке радиста.
— За этим я прослежу.
— Ну, тогда все, желаю успеха, — и, помолчав, добавил: Если не хватит трех дней — связывайтесь со мной.
Я вышел к ожидавшим меня товарищам.
В авиационное соединение мы прибыли в полдень. Товарищи остались в городе, а я пошел в штаб. На проходной потребовали предъявить документы, значит, подействовало наше внушение. В предписании значилось, что я являюсь офицером штаба группы и направляюсь в авиасоединение для проверки противопожарной безопасности.
— Выходит, подтвердилось худшее? — спросил командир, ознакомившись с документами.
— Да, — сказал я, — моя фактическая задача — задержание Ползунова с имеющейся у него рацией и другими вещественными доказательствами.
После этого командир сразу же пригласил к себе начальника политотдела.
Прочитав бумаги, тот сокрушенно покачал головой:
— Да, здесь мы оказались не на высоте, — только и сказал он. Помолчав, добавил — И все же я рад тому, что враг оказался разоблаченным.
И не без вашей помощи, — сказал я. — Помните ночь на чердаке?
— Что же от нас требуется? — спросил командир, стараясь оправиться от тяжелого для него удара.
— Поместить меня на территории гарнизона, в вашей маленькой гостинице для приезжих, разумеется, в отдельной комнате. Лучше всего в той, что наверху. По просьбе, которую я передам через Ивана Даниловича, в нужное время поднять в воздух самолет с задачей кружить над расположением штаба. И последнее. Обязательно сегодня дать понять Ползунову, сообщить ему «по секрету», что ожидается передислокация вашего соединений в Советский Союз для перевода на новую технику. Пока все. Если появятся другие вопросы, сообщу и о них.
— А люди? Может, вас подкрепить людьми? — спросил командир.
— Спасибо. Думаю, что справимся сами.
Я поднялся с кресла, надел фуражку.
— Можно начать осмотр?
Командир и начальник политотдела переглянулись, и последний решительно сказал:
— Пошли.
Только минут через тридцать мы добрались до кинобудки. Дверь в кинобудку была открыта, и мы заметили, как из нее выскочил Ползунов. Но закрыть ее на замок и скрыться он не успел.
— Э-э-э, товарищ киномеханик, — позвал его командир И когда тот приблизился к нам, потребовал — Доложите-ка проверяющему о состоянии аппаратной.
