Фиона повернулась к Си и на пробу туго натянула резинку.
— Ничего серьезного, но мы с Элиотом должны пойти одни.
На самом деле Фиона не сомневалась: дело серьезное. Чем дальше, тем сильнее она чувствовала: что-то не так. Почему — не знала, но это чувство не покидало ее.
— Если мы не вернемся через полчаса, позвони бабушке.
Си прижала руку к груди и тяжело задышала. Широко раскрыв глаза, она шагнула к Фионе.
— Нет, вы не можете уйти.
Фиона отпустила один конец резинки. Резинка свернулась в ее руке с резким щелчком.
Си инстинктивно прикрыла рукой шею.
— Нет, можем, — заявила Фиона с такой решимостью, с какой обычно объявляла свою волю бабушка.
Ей жаль было говорить с Си в таком тоне, и она, избегая встречаться с прабабушкой взглядом, вышла в столовую.
Элиот уже ждал ее. Он стоял, забросив рюкзак на плечо. Не оглядываясь, они прошагали по коридору и бегом спустились по лестнице.
— Так что сказал Роберт? — спросил Элиот. — В чем дело?
— Могу только догадываться, — ответила Фиона. — По-моему, какая-то беда.
68
Дверь в Новый Год
Элиот сидел на заднем сиденье лимузина дяди Генри и размышлял о неправильности развития событий.
Неправильность была не того сорта, с которым они с Фионой то и дело сталкивались в последнее время: типа «ты сейчас умрешь». Скорее она была из разряда картинок с заданием «найди отличия».
Когда Роберт заехал за ними, гибрид лимузина с гоночной машиной сразу показался Элиоту изменившимся. Зеркальная полировка потускнела, задние стекла были забрызганы грязью. И что самое странное — на кончике антенны красовался желтый шарик, «смайлик». Элиот точно помнил, что такого украшения раньше не было. Да и самой наружной антенны тоже.
Фиона, естественно, села впереди. Она попробовала заговорить с Робертом, но тот сказал ей, что лучше его не отвлекать, и что он все объяснит, как только они доедут до нужного места.
Наблюдая за Робертом, Элиот думал о том, что тоже мог бы водить машину. Но бабушка вряд ли позволит ему хотя бы попробовать. Между тем они с Фионой изучали устройство автомобилей и знали все, что только можно было знать о двигателях и трансмиссиях. Глядя на то, как Роберт управляется с переключателем скоростей, педалью газа и тормозами, Элиот решил, что это довольно просто.
Мальчик посмотрел в окошко. Они мчались по автостраде номер один. На волнах океана играли блики золотого калифорнийского солнца.
Почему они так долго едут? Целых десять минут, а Роберт сказал, что ехать недалеко. На машине дяди Генри они за это время успели бы пересечь весь штат из конца в конец.
И пахло в салоне лимузина не так, как обычно. Раньше тут царили запахи кожи, виски и сигарного дыма. Теперь же несло какой-то кислятиной.
Фиона молчала. Возможно, все это было лишь игрой воображения.
Как бы то ни было, неправильность не слишком огорчала Элиота. Она вынуждала его пытаться разгадать загадку, отвлекала от воспоминаний о прошлой ночи, о музыке, которую он играл, о тумане, о кричащих людях, которым было больно.
Нет, не просто больно. Он не сомневался: речь шла не только о раненых. Были и убитые.
И в этом его вина. Он сам сделал выбор, так что ответственность лежала на нем.
Но если бы он поступил иначе, Фиона погибла бы. Как бы он чувствовал себя, зная, что у него был способ спасти сестру, но он им не воспользовался? Разве это не такое же убийство?
Он вздохнул, понимая, что никогда не обретет утешения. Так или иначе, он был повинен в чьей-то гибели. Но уж лучше незнакомые люди, чем его сестра.
— А-га, — проговорил Роберт. — Мы приехали.
Машина свернула на усыпанную гравием подъездную дорожку. Неоновая вывеска гласила: таверна «Последний закат».
Элиот повернулся и увидел приземистое здание с красной металлической крышей. Несколько обшарпанных автомобилей и выстроившихся в ряд мотоциклов стояли у входа. Парковка была усеяна пустыми бутылками и мусором.
— О, похоже, много народа, — отметила Фиона. — А завтрак тут готовят?
— Да нет вообще-то, — пробормотал Роберт, ставя машину на свободное место, поодаль от других автомобилей и мотоциклов. — Но внутри есть на что посмотреть.
— Подожди. — Фиона робко прикоснулась к плечу Роберта. — Сейчас мы не по телефону говорим, никто нас не подслушает. Скажи мне, в чем дело. Есть какая-то опасность?
Роберт погладил ее руку, сжал и поцеловал.
— Опасность? И да и нет, моя дорогая. Речь о вашем отце.
— Лучше бы ты раньше сказал, — поморщилась Фиона и высвободила руку.
— Ты не стала бы ему помогать, если бы он в этом нуждался? — спросил Роберт.
— Не знаю. Он такой странный. — Фиона скрестила руки на груди. — И потом: что он сделал за всю жизнь для меня и Элиота, кроме того, что выслеживал нас и вообще вел себя, как полный урод?
— А я ему помогу, — заявил Элиот и открыл дверцу.
Ему хотелось дать Луи шанс. Бродяга, бомж, инфернал — все равно. Он подарил Элиоту больше доверия и тепла, чем любой из его так называемых родственников.
— Его здесь нет, — сказал Роберт Элиоту. — Сейчас нет. Но он действительно в беде, и вы можете ему помочь. — Он посмотрел на Фиону и нахмурился. — Будет проще, если я вам кое-что покажу.
— Ну давай, показывай, — нетерпеливо проговорил Элиот и схватил с сиденья рюкзак.
Роберт повернулся к Фионе.
— Ну?
— Ладно, — тяжело вздохнула та. — Не могу позволить, чтобы мой брат вошел в такое заведение один.
Она нацепила на запястье резинку, открыла дверцу и вышла. Они втроем поднялись на крыльцо «Последнего заката» и вошли в двустворчатые стеклянные двери.
В баре было сумрачно. Светились только неоновые рекламы пива, музыкальный автомат в одном углу, телевизор в другом да три светильника над бильярдными столами. Пол был усыпан опилками и арахисовой шелухой. Пахло пивом.
Небритые мужчины в джинсах и кожаных куртках оторвались от своих занятий (в основном они потягивали пиво) и принялись разглядывать Фиону.
Роберт заслонил ее собой и кивнул бармену.
Бармен кивнул в ответ и указал на дверь черного хода.
Посетители вернулись к пиву и разговорам, словно забыв про вошедших, но не все. Кое-кто продолжал пялиться на Фиону.
— Не обращайте внимания на этих уродов, — прошептал Роберт. — Пошли.
Он направился к задней двери.
Элиот и Фиона пошли за ним, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Хотя посетители бара показались Элиоту настолько интересными, что ему трудно было оторвать от них глаза. Он увидел много разных татуировок и представил себе, что его предплечья покрыты кельтским орнаментом или знаками индейских племен… Таким крутым он бы себе понравился.
Они подошли к задней двери, и Роберт вставил ключ в тяжелый замок. Дверь открылась, они вошли. Роберт пошарил по стене, нашел выключатель, и у них над головой загорелась лампа дневного света.
