растеклась по останкам Джулии. Она выжгла всю гниль, заполнила все вмятины, все дефекты.
Джулия Маркс закричала.
Она кричала в последний раз.
Плоть и кости восстановились. Тени закрыли содрогающееся тело.
Селия расстегнула блузку и вынула из пупка изумруд. Кончиком ногтя она сняла с камня тончайшую чешуйку — так снимают верхнюю карту колоды.
Потом она наклонилась, подняла вялую руку Джулии и силой вдавила кусочек изумруда в ее ладонь.
Джулия начала вырываться, она хватала Селию за руки, но безуспешно.
Изумруд закрепился в ее ладони, пустил корни. Теперь он будет знаком, клеймом, показывающим, что она — собственность клана Селии. Это также был дар силы — смертельно опасной, страшной силы. Изумруд делал Джулию одной из инферналов.
— Восстань из праха, — приказала Селия.
Тень, лежавшая у ее ног, повиновалась.
На ней был плащ с капюшоном из черного бархата, с вышивкой из лиан и черных орхидей по полам и подолу. Та, которую скрывал этот плащ, была наделена безупречно чистой, снежно-белой кожей. Этой кожи никогда не касалось солнце, поэтому сквозь нее просвечивали зелено-голубые вены. Крепкое сложение не отвлекало от ее зрелой женственности. Ее ногти были кроваво-красными и острыми. Волосы отливали платиновым блеском и курчавились — в честь адского спирального дерева, пленницей которого она была совсем недавно. Ее глаза стали изумрудно-зелеными, а взгляд таким пронзительным, что перед ней не устоял бы ни один мужчина. Фантастическая красавица!
Сердце Селии кольнула зависть, но она тут же вспомнила о том, что перед ней — ее творение.
— Ты больше не Джулия Маркс, — объявила Селия. — Ты возродилась, ты агент инферналов, и с этих пор все будут называть тебя Иезавель.[103]
Иезавель упала ниц перед Селией.
— Повелевай твоей жалкой рабыней, госпожа.
Селия прикоснулась рукой к голове Иезавели. Она могла приласкать ее, а могла ударить лицом о камни, если бы пожелала.
— Встань, — прошептала Селия. — Нам пора в гости.
80
Обмен
Луи стоял на верхней палубе, на носу принадлежащего ему восьмисотфутового роскошного океанского лайнера «Тщеславный».[104] Над Индийским океаном только что село солнце, в кильватерной волне резвились дельфины.
Торжество в честь возвращения Луи началось днем раньше в Шанхае, и пока признаков усталости у гостей не наблюдалось. Напротив, праздник был в самом разгаре и превратился в восхитительный плавучий фестиваль пьянства и чревоугодия.
Между тем Луи только что передали, что совет директоров готов устроить срочное совещание на борту его корабля.
Луи покачал в руке стакан с «Кровавой Мэри». Он уже был изрядно пьян, а тут совет неожиданно обрушил на него такую высокую «честь». Это напомнило ему, что среди его сородичей ослабление умственных способностей обычно предвещало скорую гибель.
Следовательно… с этого мгновения он должен стать трезвым.
Луи повернулся лицом к дверям просторного бального зала и стал смотреть на своих кузенов и кузин, которые танцевали и пили его дорогущее шампанское и коньяк. Только что вертолетом на борт корабля доставили новый фарфоровый сервиз. Предыдущий — весь, до последней тарелки — был перебит несколько часов назад во время бурного греческого танца.
В былые времена он бы к ним присоединился, но теперь все это казалось ему бессмысленным. Его гостей интересовало только одно: то, что Беал лишился власти. И никто пока даже не поздравил Луи с возвращением.
Что ж, его счастливые и пьяные кузены и кузины имели полное право совершать ошибки, а он имел полное право этими ошибками воспользоваться.
Луи заметил Мульцибера около буфетной стойки. Тот тыкал пальцами в маленькие сэндвичи, но есть их не собирался.
Луи помахал рукой старому скряге.
Мульцибер удивил его тем, что улыбнулся в ответ.
В прежние времена он бы скорее вогнал в спину Луи кинжал.
Гибель Беала, по всей видимости, обрадовала всех. В конце концов, что могло быть веселее, чем драка за огрызки власти прежнего председателя совета?
Вот только драться было не за что.
Сила Беала теперь текла в жилах Луи — это стало венцом хитроумнейшего плана, выполняя который Луи использовал своих детей в качестве приманки. Что бы сделали его родственнички, если бы узнали об этом? Разорвали бы его на куски из зависти? Или стали бы аплодировать его дерзости?
Луи сжал кулаки. Да, сила Беала перешла к нему, но не целиком. Часть ее ушла в эфир. Такие мизерные потери силы при переносе были вполне обычным явлением.
Но при этом присутствовали Элиот и Фиона, поэтому они впитали какие-то частицы души Беала. В будущем это могло осложнить жизнь Луи.
На палубу, сильно шатаясь, вышел Оз и привалился к поручню рядом с Луи. От него несло винным перегаром.
— Пребываешь в глубокой задумчивости, о славная Утренняя Звезда?
Лицо Оза было покрыто кружевной повязкой. На нем был костюм французского вельможи семнадцатого века с гофрированным воротником и парчовым жилетом, дополненный серебряными лосинами и ботинками на платформе, словно позаимствованными из гардероба какой-нибудь рок-звезды.
По сравнению с ним Луи выглядел резко консервативно в костюме от Армани и сорочке с бриллиантовыми запонками.
— И как только можно ясно мыслить, когда столько пьешь? — махнул Луи в сторону бушующей в зале вечеринки.
— Есть еще повод для праздника, о котором ты не знаешь, — пьяно выговорил Оз. — Наша новостная группа только что получила преинтересное сообщение.
Он протянул Луи портативный компьютер, заляпанный черной икрой.
В нижней части дисплея бежали строчки, содержащие информацию о биржевых ценах. А в самом центре экрана красовалось набранное крупным шрифтом сообщение:
«СРОЧНО. Всем, кого это касается. Narro, audio, perceptum. Это легальное оповещение об изменении статуса. Сенат Лиги бессмертных объявляет о том, что мисс Фиона Пейдж Пост принята в орден Небесной Розы. Маэстро Элиот Захария Пост принят в Братство бессмертных героев. Вышеупомянутые изменения вступают в силу немедленно и являются необратимыми. Возрадуемся этим славным событиям! В соответствии с Pactum Pax Immortalis никакие внешние силы не могут вмешиваться в правовые, социальные и политические дела вышеупомянутых субъектов, которые теперь защищены юрисдикцией и покровительством…»
— Слушай, ты не думаешь, что Лига просто обнаглела? — заплетающимся языком выговорил Оз.
Луи не знал, что сказать, поэтому ограничился защитной улыбкой.
— А ты ожидал чего-нибудь другого?
Оз сдвинул брови. Смысл этого ответа вопросом на вопрос не совсем до него дошел. Он явно явился,
