согласитесь, дорого стоящей в условиях тех жестких сроков, отведенных сегодня для лидерства даже выдающимся талантам.
Как-то, переключив телевизор на канал, где изображение шло без сопровождающегося комментария, не смог оторваться от зрелища, озвученного лишь естественным шумом в спортивном зале: глухо доносящимися репликами, необходимыми, как видно (слышно плохо, но все-таки слышно), объявлениями, сделанными судьей-информатором.
Было в этом что-то завораживающее.
Сначала, оставшись без комментаторского руководства, чувствуешь себя несколько неуютно, непривычно.
Но довольно быстро втягиваешься в созерцание – чуть не сказал: содержание – особого мира.
Телеэкран наполняется пластикой, чистой пластикой происходящего, как ведро, опущенное в колодец.
Словом, возникла панорама паузы – время воспринималось вместе с пространством между фехтовальными поединками.
Некая общность состояния, охватившего спортсменов, которых очень скоро сюжет соревнований разведет в разные стороны, приведет в разное настроение, равно и в разный ранг спортивного признания.
На экране появилась знаменитая Елена Белова, отчужденная, безучастная, и рядом молодая, видимо, менее известная, во всяком случае, нам, далеким от фехтования зрителям, спортсменка.
Возможно, их соседство в паузе между боями и не запомнилось бы, но на следующий день, уже сознательно переключив телевизор на тот же восьмой канал, снова пришлось увидеть фехтовальный зал, где на этот раз и Белова, и сидевшая с ней рядом фехтовальщица оказались в центре внимания.
…Прихрамывая, Белова сошла с помоста. И к ней подошла женщина в белом халате.
Соперница Беловой – юное приятное лицо, усталое до грусти, капля пота, как слеза, – осталась на помосте. Мужчина в форме команды Франции подал ей полотенце.
Вчерашняя собеседница, соседка Беловой, разминается в стороне – колет брошенный на стулья защитный жилет…
Операторы снова показывают соперницу Беловой на дорожке – француженка готова к продолжению поединка. А Белову что-то не видно – не попадает она в кадр…
На дорожке, наоборот, появляется соседка Беловой – диктор объявил, но слова его различимы не совсем отчетливо: «В борьбу вступает Лариса…» (Незнакомая мне фамилия доносится привыкшему к «немому» изображению неотчетливо…)
Ларису теперь показывают крупно – она теперь действующее лицо.
Но затем на экране появляется группа мужчин в красных пиджаках, столпившаяся в стороне от помоста. Слышен голос диктора: «Вопрос о замене решает технический комитет…» (Мужчины в красных пиджаках, догадываемся мы, и есть члены технического комитета фехтовального турнира.)
Грустная француженка, не знающая теперь, чья же она соперница – Беловой или Ларисы? – делает глоток из большой бутылки с минеральной водой…
Лариса ходит нервными шагами, держа рапиру. Снова колет защитный жилет.
Мужчины в красных пиджаках…
Мрачное лицо Ларисы…
Француженка грустит…
Лариса пружинисто подпрыгивает…
Француженка все грустит…
«Техническим комитетом, – слышим мы, – принято решение, что на поле остается Белова».
Французская фехтовальщица уже стоит на боевой дорожке. На переднем плане видно уходящую из кадра Ларису, на втором – натягивающую жилет Елену Белову.
Измученная ожиданием француженка слабо улыбается кому-то (нам невидимому).
Белова поднимается на помост, смеется, натягивая перчатку…
Крупный план соперницы – француженка в маске, еще не опущенной на лицо. Оператор ловит взгляд, брошенный ею на Белову.
Судьи проверяют рапиру француженки. Вспыхивает зеленый фонарь.
Крупный план Беловой – она все еще без маски.
Надевает ее решительно.
Бой – несколько не понятных нам без квалифицированного комментатора эмоциональных всплесков.
Укол? Да. Поединок окончен.
Откровенно плачущую Белову уводят с помоста.
Француженка тоже плачет. От информатора узнаем ее имя: «Победу одержала Уильири Бегар». И еще информация: «Таким образом, общую победу одержала команда Франции».
Оказывается, мы попали как раз на решающий поединок между женскими командами СССР и Франции.
