может быть опровергнуто тем, как много внимания он уделял своим солдатам, как еще до начала боев он заботился о том, чтобы было достаточно перевязочных средств и медицинских пунктов, чтобы оказать раненым первую медицинскую помощь, чтобы было достаточно транспортных средств для доставки их в госпитали.
Что же касается уровня подготовки Хейга, то план, предложенный им, был вполне разумен. Хотя в нем и можно найти изъяны, большая часть критических замечаний приводится с позиций сегодняшнего дня, а не в свете обстоятельств, господствовавших в то время. Но если рассматривать план с учетом реалий 1916 года, трудно предложить что-либо большее, чем несколько второстепенных изменений. Да, возможно, было бы разумнее сконцентрировать войска на нескольких ударных направлениях, а не проводить одновременную атаку, распределив войска равномерно вдоль всей линии фронта. Нет сомнения, большее количество орудий могло бы помочь достижению победы, но Роулинсон послал в бой все пушки, которые он только смог раздобыть, у него не было недостатка в боеприпасах, и хотя не все из них оказались должного качества, в этом не было его вины. Было высказано много критики в адрес приказа идти в атаку развернутым строем, но атакующие зачастую игнорировали этот приказ, так что, весьма вероятно, эта разновидность боевого порядка не являлась причиной того большого количества потерь, которое приписывается ей. Доктор Джон Борн пишет по этому поводу:
«Печальная судьба, которая постигла пехотные батальоны 1 июля 1916 года, мало связана с теми боевыми порядками, в которых они шли в атаку. Подразделения, действовавшие на южном фронте, выполнили все боевые задачи, поставленные перед ними, независимо от того, наступали ли они развернутым строем или же сражались мелкими отрядами. На северном участке фронта их действия оказались катастрофически неудачными, и при этом не важно, пошли ли они в атаку плечом к плечу или же использовали усвоенную ими предвоенную тактику коротких перебежек. Залогом победы была артиллерия»
Да, следовало шире применять постановку дымовых завес, и некоторые из дивизий воспользовались ими. Однако и доводы против того, чтобы использовать дымовую завесу, — поскольку она будет мешать корректировке огня артиллерии и может привести к тому, что наступающие потеряют направление движения, — тоже серьезны. Особенно если вспомнить, что ряд дивизий использовал тактику атаки за огневым валом с переносом огня по промежуточным рубежам, и командованию необходимо было видеть результаты работы артиллерии. Можно найти множество поводов для критики частных положений в плане и самом проведении боев. Но в то время как помочь могло бы устранение всех ошибок, любая отдельно взятая ошибка являлась лишь малой составляющей всей трагедии. Стержневая проблема, а именно доминирующая роль тактики обороны в условиях той войны, была скрыта гораздо глубже, и в ту пору она не находила решения.
Бои первого дня сражения на Сомме были трагедией эпических масштабов, примером истины, ужасной в своей простоте и заключавшейся в том, что в 1916 году немецкая оборона на Западном фронте не могла быть преодолена никакими средствами, имевшимися в распоряжении генералов союзных армий. До тех пор, пока не будут найдены какие-то средства обеспечения пехоты более тесным огневым сопровождением, масштабы потерь будут огромными. Другим решением этой проблемы было бы прекратить войну совсем.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ПРИШЕСТВИЕ ТАНКОВ, ИЮЛЬ-СЕНТЯБРЬ 1916
Не будет преувеличением утверждать, что первый камень в основание полной победы на Западном фронте был заложен в 1916 году наступлением на Сомме.
Несмотря на то, что сражение при Сомме длилось в течение четырех с половиной месяцев, данная глава посвящена главным образом одному крупному бою, который произошел в течение этого периода, а именно ночной атаке Роулинсона, проведенной 14 июля. Здесь также будут рассмотрены боевые действия на участке фронта Резервной армии генерала Гофа, развернутой к северу от дороги Альбер — Бапум, и эта глава также имеет целью показать, какие решения принимали эти три генерала, три командарма — Хейг, Роулинсон и Гоф — в зависимости от характера конкретных ситуаций, возникавших в этих боевых столкновениях. Ну и кроме того, здесь будет показано, как создавался танк — это новое оружие прорыва через траншеи противника — вплоть до его первого появления на поле боя в сентябре под Флером.
С учетом потерь, понесенных в первый день сражения, 2 июля у Хейга и Роулинсона оставался только один выбор — остановить боевые действия, постараться удержаться за хрупкие,
К этим цифрам следует прибавить число убитых. Оно тогда еще не было установлено, но с учетом принятого примерного соотношения один убитый солдат на каждых трех раненых приблизительное общее число потерь 1 июля можно было принять равным 20 000 человек. Плохо, конечно же, что и говорить. К вечеру 3 июля сводка общего количества раненых солдат 4-й армии выросла до 41 000 человек, и только несколько дней спустя цифра потерь, понесенных 1 июля, достигла своей окончательной величины почти в 60 000 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и взятыми в плен. Нужно время на то, чтобы вынести с поля боя всех раненых и убитых, и в первые дни июля у докторов было много другой первоочередной и более важной работы, чем подсчет пациентов, оказавшихся в палатах госпиталей.
В свете этого обстоятельства часто упоминаемые слова: «Я не думаю, что процент потерь чрезмерно велик», сказанные Роулинсоном 3 июля, а также запись: «Учитывая число участников сражения и его масштабы, они (потери то есть) не могут считаться тяжелыми», сделанную Хейгом в его дневнике 2 июля, — цитаты, много раз приводимые как пример жестокости и бездушия высшего командного состава, — вовсе не выглядят такими необоснованными. Когда они высказывали эти свои соображения, оба генерала просто
Хотя, и как это часто бывает, существует определенное несходство в цифрах. В той же самой записи, которую он сделал в своем дневнике в воскресенье 2 июля, Хейг считает, что потери превышают 40 000. И это при том, что в тот день сводка с такой цифрой потерь к нему еще не поступала. Конечно, могло быть и так, что он сделал эту запись на день или два позже, и поскольку 2 июля подобные сведения еще не были известны даже начальнику медицинской службы, данное предположение является наиболее вероятным.
Если то, что было сказано в письме Роулинсона, полностью звучит так: «Потери, конечно же, были большими, но если вспомнить о том, что на первом этапе наступления в атаку пошли 29 бригад, а это более 100 000 штыков, то процент потерь не кажется мне чрезмерно большим», то запись в дневнике, сделанная Хейгом, имеет в своей основе данные из сводки, только что полученной от генерал-адъютанта и тоже содержавшей заниженные данные по сравнению с реальными цифрами потерь. Во время боев под Лоосом и Хейгу, и Роулинсону уже приходилось получать сведения о больших потерях, и как бы ни были крайне велики потери 1 июля, это были потери армии, численность которой превышала полмиллиона человек. К тому времени, когда к обоим генералам поступили цифры действительных потерь, решение развивать
