кабинета, а она была не так близко к Максу, чтобы ответить что-нибудь. Одна из сестер вышла из кухни с подносом в руках. Софи, взяв у нее поднос и осторожно пробравшись сквозь битком набитую комнату к столу, расставила чашки, налила кофе и села сама. Теснота была ужасная: хирурги, как воробьи, расселись на низком подоконнике. Янсен, придвинув табурет к Софи, сел, и они разговорились. Софи подумала, что ему просто хочется попрактиковаться в английском. Макс и доктор Вос, мельком взглянув на Софи, так и не предприняли попытки избавить ее от Янсена, и она, бедняжка, вынуждена была проводить свой перерыв, выслушивая воззрения хирурга Янсена на голландскую политику, которая для Софи была китайской грамотой.
Этот день прошел для нее достаточно быстро, операций было совсем немного, и к половине пятого она освободилась. Макс практически не разговаривал с Софи в течение дня, а когда они выходили из операционной, довольно безучастно простился с ней, оставив одну. Вскоре Софи встретила Геррицму и Виссер, которые поджидали ее. Уже начало темнеть, но это обстоятельство никак не могло изменить планов девушек показать гостье Утрехт. Они пригласили ее на чашечку кофе в открытый ресторанчик, где надавали ей советов: какие магазины следует посетить, в каких церквах необходимо побывать и где можно купить еду подешевле.
Софи вернулась в свою комнату такой усталой, что сразу же заснула, даже не вспомнив о Максе. Она была так занята в последующие дни, что у нее в самом деле не было времени анализировать свои с Максом отношения. Она научилась по возможности избегать его, к тому же это оказалось совсем нетрудно — он, казалось, не обращал на нее никакого внимания, а свое общение с ней свел к формальному обмену любезностями. Во время же перерыва все ее время монополизировал Ян Янсен. Ей так надоело отвечать на его многочисленные вопросы, что она решила поменяться с ним ролями, заваливая теперь вопросами его, для того чтобы пополнить свой словарь, который она тут же пыталась использовать на практике. Жертвой такой практики становился и Макс. Она научилась считать по-голландски и испытывала просто ребяческий восторг, то и дело употребляя в своей речи числительные. А как ей нравилось приветствовать хирургов и доктора Boca на их родном языке! Похоже, они без особого энтузиазма участвовали в этих ее развлечениях, хотя однажды, когда Макс зашел в санитарную комнату, где его, как обычно, приветствовала по-голландски Софи, он не только по достоинству оценил это, но и так развил ее мысль, что она сама попала впросак, не поняв из того, что он наговорил, ни слова. Она попросила, чтобы он объяснил ей смысл сказанного, на что Макс только рассмеялся и высказал сомнение по поводу того, подготовлена ли она к тому, чтобы услышать перевод. И так посмотрел на нее, что она, почувствовав, что краснеет от злости, как можно быстрее вышла в операционную.
В пятницу операций оказалось совсем немного, и к четырем часам Софи была уже свободна. А в субботу выходной. Хирурги уже ушли, и она принялась искать Виске, которая должна принять у нее дежурство до воскресного утра. Найдя сестру, она ушла. Вращающиеся двери бесшумно закрылись, и она стала спускаться по лестнице, строя планы на вечер. Она решила сначала погулять по городу, а потом вымыть голову. Спустившись на первый этаж, она прошла через массивные двери, ведущие в канцелярию и ординаторскую. Канцелярия была закрыта, а в дверях ординаторской стоял Макс.
— А мы уже собрались вас искать, — сказал он дружелюбным тоном и отошел в сторону, чтобы Софи смогла увидеть его компаньона. Компаньон оказался довольно молодым брюнетом с намечающимися сединами, очаровательно мигающими синими глазами, в очках на крючковатом носу и таким же высоким и крупным, как Макс.
— Разрешите представить вам профессора ван Эссена, — сказал Макс, вопрошающе глядя на него. Софи была удивлена. — Конрад, это мисс София Гринслейд.
Они пожали друг другу руки. Софи улыбалась.
— Мне кажется, я должен наконец объяснить, почему я попросил Макса найти вас, — начал Конрад. — Дело в том, что я женат на англичанке, которая очень хочет познакомиться с вами. Видите ли, она когда-то тоже была медсестрой и, услышав о вашем приезде, попросила меня найти вас и привести к ней. Макс говорит, у вас кончилось дежурство. Конечно, если у вас есть уже какие-то планы, то мы не станем вам мешать. Если же вы свободны, то приглашаю вас провести этот вечер с нами. Простите, что не смог попросить вас об этом заранее, но мы в самом деле будем очень рады, если вы придете…
Софи не знала, что и ответить. Она не смотрела на Макса, который все еще стоял в дверях. Интересно, думала она про себя, пойдет ли туда Макс.
— Если вы не знаете, что надеть, — кротко сказал профессор, — могу уверить вас, что и я, и моя жена — мы будем в самой затрапезной, домашней одежде.
Софи внезапно улыбнулась ему, в единый миг превратившись в очень обаятельную хорошенькую девушку.
— Я согласна!
— Ну вот и решено. Вам достаточно полчаса, чтобы собраться? Я буду ждать вас у входа. — Он повернулся к Максу. — А ты, дружище? Не присоединишься ли к Софи?
Софи посмотрела в нахмуренное лицо Макса.
— Нет, боюсь, что не могу.
Ван Эссен взглянул на него и спокойно сказал:
— Ах да. Сегодня же пятница — я совсем забыл. Он встретился взглядом с Софи.
— Не хочу заставлять вас ждать, профессор, — сумела выдавить она и, не простившись с Максом, ушла, но ему это, видимо, было абсолютно все равно — когда она собралась уходить, он даже не посмотрел в ее сторону. Она была уже почти готова, когда, постучав, в комнату вошла Геррицма.
— Ты куда-то собираешься? — спросила она и присела на кровать. — Расскажи.
Софи, накладывая макияж, все ей рассказала. Когда Софи закончила, Геррицма кивнула:
— Профессор, о котором ты говоришь, — известный в Амстердаме педиатр. Он очень приятный и к тому же еще и это… — Она запнулась, стараясь вспомнить слово, но так и не смогла. — Он это… Adel, ну поняла теперь? — спросила она, надеясь, что Софи поймет это голландское слово.
— Нет, — ответила Софи. Накрасив губы, она взяла словарик, и они стали искать нужное слово.
— Благородный, — сказала Геррицма. — В ее голосе чувствовалась почтительность. — Он барон Бланкенар ван Эссен.
Софи, которую поразила эта новость, недоумевала, почему это Макс представил его просто как профессора ван Эссена. Голос ее новой голландской подруги отвлек Софи от этих мыслей.
— Профессор ван Остервельд еще к тому же и Ионхер, — сказала она.
Софи задумчиво посмотрела на нее.
— Какая же ты глупенькая, дорогуша, — еле слышно пробормотала она и затем, чтобы Геррицма могла услышать, сказала: — Да, я знаю. — Софи надевала пальто. Было еще кое-что, что ей хотелось узнать.
— А куда это он ходит по пятницам вечером? — спросила она, застегивая пальто и поглядывая на подругу, которая выглядела смущенной. Она должна это узнать. — Ну скажи мне, — настаивала Софи, — только поторопись, я не хочу заставлять ждать этого приятного человека.
— Профессор ван Остервельд уезжает к себе домой, — начала было Геррицма, но тут же остановилась.
— Продолжай, — сказала Софи. Ожидание того, что скажет сейчас подруга, было похоже на ожидание момента, когда дантист должен удалить больной зуб.
— Он проводит там уик-энды; но если его вдруг вызывают в больницу, он все бросает и приезжает. — Яни поднялась и подошла к двери. — Я говорю только то, что слышала, понимаешь? Так вот, он всегда приглашает на уик-энды Тинеке Ван-дер-Вийд. — Она положила руку на ручку двери. — Они проводят вместе немало времени и все уик-энды. — Она открыла дверь, избегая взгляда Софи. — Я не хотела говорить тебе все это, Гринслейд, но ты сама настояла, niet waar? Ладно, пока. Желаю приятно провести вечер.
Софи застыла на месте. «Очень приятно» — именно это состояние испытывала она теперь. Но, может быть, это все ерунда, а с другой стороны, Яни не была сплетницей, как не была она и злобной, недоброжелательной девушкой. Софи тряхнула головой, будто хотела отогнать от себя эти неприятные мысли, и стала спускаться вниз.
Профессор ван Эссен уже давно поджидал ее у входной двери, куря трубку и болтая с Хансом, с которым он, по-видимому, был в добрых отношениях. Увидев Софи, он помахал ей трубкой, которую держал
