она.
В по-домашнему уютной маленькой прихожей стояли Ян Янсен и доктор ван Стин.
— Мы явились сюда, чтобы отвезти вас на вечеринку — на вашу вечеринку в честь вашего дня рождения. — Доктор ван Стин рассмеялся, когда увидел на лице Софи полное непонимание и удивление. — Сколько времени вам понадобится, чтобы собраться?
С Софи чуть не случился инфаркт, когда она увидела на обоих мужчинах смокинги.
— Куда мы поедем? — поинтересовалась она.
— Секрет, — решил не говорить Ян, — подождите и сами увидите. У вас есть какое-нибудь выходное платье?
Софи довольно улыбнулась:
— Есть, через двадцать минут я буду готова.
Она была так же хороша, как и данное ей слово, — ровно через двадцать пять минут она присоединилась к ним. На ней было ее платье из янтарного цвета шелка и сверху — теплое твидовое пальто. Они вывели ее на холодную улицу, где их уже поджидал скипетр а-ля Хамбер доктора ван Стина — его автомобиль. Он сел за руль, а на задних сиденьях разместились Софи и Ян.
— Когда же мне наконец скажут, куда я еду? — спросила Софи.
— Когда приедем, — ответил Ян. — Я же сказал вам: это секрет.
Было совершенно невозможно угадать маршрут, по которому ее везли, — этих улиц она не знала. Они ехали по дороге, ведущей в Амстердам, потом свернули куда-то в сторону и выехали уже совсем на другую дорогу — узкую и тихую, пролегающую вдоль реки. Когда они сбавили темп, чтобы проехать через Маарссен, она не без подозрения спросила:
— Мы едем не в Амстердам, да?
Доктор ван Стин свернул еще раз и вырулил на еще более узкую дорогу — река все еще продолжала преследовать их.
— Ну вот мы и добрались, — сказал он и, въехав в большие ворота, стал подниматься на машине по подъездной аллее.
Впереди дорога была освещена, и Софи увидела очертания большого дома. Машина остановилась у парадного входа — двери были настежь растворены, и они из сумерек погрузились прямо-таки в омут света. Софи в нерешительности поднялась по ступенькам крыльца, и глазам ее предстал стеклянный вестибюль с распахнутой внутренней дверью. Она внимательно посмотрела на незнакомого ей человека, державшего дверь, и решила про себя, что это дворецкий. Пройдя мимо него, она попала в прихожую: великолепие дубовых потолков и панелей, обшитых дорогой тканью, подсказало ей, кто владелец этого довольно мрачного богатства. Перед ней распахнулись тяжелые дубовые двери с резьбой, и она увидела лукаво улыбающегося Макса. Он подошел к ней — его элегантность прекрасно гармонировала со всей обстановкой, и Софи начала беспокоиться, а к месту ли сейчас ее твидовое пальто. Она услышала приглушенное учтивое воркование за спиной и с радостью избавилась от неуместных верхних одежд.
— Хорошо, Годен, — сказал Макс, — повесь где-нибудь эти вещи мисс Гринслейд. — Потом он повернулся к ней: — Восхитительно выглядите, Софи. — Его лицо расплылось теперь уже в открытой улыбке.
Стараясь не терять самообладания, она ответила:
— Добрый вечер, доктор. — Ее красиво очерченные брови вопросительно поднялись.
— О, дорогая моя, — в его голосе чувствовалась легкая насмешка, — я совсем забыл про свои манеры — во всем виновато ваше прелестное платье.
— Добрый вечер! — Доктор ван Стин и Ян подошли к ним, и Макс приветственно им кивнул:
— Знаешь, Карел, я начал было беспокоиться, почему это вы так задерживаетесь, а потом вспомнил, что твоя машина имеет привычку тащиться как черепаха… — Все трое дружно засмеялись, а Софи все это начало сильно надоедать — какого черта они привезли ее сюда? Она так прямо и спросила их об этом.
— Разве мы не говорили тебе, что в Голландии день рождения — один из самых важных праздников? Вот мы и решили показать тебе, Софи, как он отмечается в нашей стране, — ответил Макс.
Он взял Софи за руку и подвел к двустворчатой двери, из которой сам вышел, чтобы встретить ее. Впереди них тихой поступью шел Годен. Он открыл дверь, и перед взором Софи предстала огромная комната со множеством столиков, мягко освещаемая многочисленными светильниками, а в середине комнаты, в самом верху, горели лампы, приглушенные карнизом, которые в самом выгодном ракурсе освещали расписной потолок.
В комнате было человек десять народу. Как только Софи показалась в дверях, задыхаясь от волнения, гости, повернувшись к ней, дружно запели гимн ко дню рождения, точнее короткую и разухабистую его версию. Она чувствовала, как Макс крепко сжимал ее руку. Когда пение прекратилось, он пробормотал:
— Эта песня для тебя, именинница: «И долго она будет жить во славе». — Он бросил на нее пламенный взгляд. — А теперь пусть каждый пожмет тебе руку.
Остервельд представил ее по очереди каждому гостю. Из-за того, что он держался рядом, и потому, что его манеры были так изящны, она чувствовала себя раскованно. Софи приятно было увидеть среди гостей Аделаиду и ее улыбающегося, спокойного мужа, который, учтиво перекинувшись с именинницей несколькими словами, повернулся к Максу и сказал, что ему нужно кое о чем позднее с ним поговорить. Софи, воспользовавшись моментом, обернулась и была тотчас атакована доктором ван Стином и Тинеке. С ними был маленький, смуглый человечек, обаятельный, словно Дон-Жуан, который позволил Софи называть себя Гарри. Он протянул ей бокал, взяв его с подноса, когда Годен обходил с ним гостей. Софи сделала несколько глотков, но так и не смогла понять, что за чудесный напиток она пьет. Гарри так забавно себя вел, что рассмешил ее. Она потеряла из виду Макса, зато то и дело ей на глаза попадались прогуливающиеся по комнате Ян и хорошенькая светловолосая девушка. Софи решила не терять времени даром и принялась разглядывать дамские туалеты. Прежде всего ей бросилось в глаза, что у всех дам платья были сшиты по заказу. На Аделаиде, которая на время куда-то отлучалась, а теперь опять вернулась в компанию, был простенький туалет, но это только на первый взгляд, — нежно-голубое шифоновое платье по цвету как нельзя лучше подходило к ее огненно-рыжим волосам. Тинеке, в платье из черного бархата, походила на принцессу из волшебной сказки. Софи облегченно вздохнула: как хорошо все-таки, что она надела свое янтарное шелковое платье. Конечно, оно не было произведением «высокой моды», но и стыдиться за свой внешний вид не стоило. Она мило улыбнулась Гарри, который взял у нее бокал.
— Послушайте…
Но тут спокойный внятный голос Годена объявил, что обед на столе. Гарри положил свою руку на руку Софи, но тут появился Макс, и он поспешил убрать ее.
— Это моя привилегия, старина, — любезно сказал Макс и взял Софи под руку. Она взглянула на него — хотя он и улыбался, ей показалось, что где-то в глубине его души затаилось раздражение.
Столовая была обставлена со скромным великолепием и представляла собой довольно неприветливую комнату, от которой веяло мрачным средневековьем, хотя, если обедать в ней каждый день, подумала Софи со свойственным ей здравомыслием, она вряд ли покажется таковой. Она села справа от Макса, рядом с Яном; Софи понятия не имела, что ела, а вот шампанское, которое пили за ее здоровье, она не узнать не могла.
За столом говорили обо всем, атмосфера вокруг царила веселая и непринужденная, гости много смеялись. Стоило Софи замолчать на мгновение, как тут же вмешался Макс.
— О чем это ты думаешь, Софи? — раздался его голос на фоне стоявшего в столовой гама.
Она взяла ложечкой кусочек искусно приготовленного мороженого и посмотрела на него.
— О Мэри, — ответила Софи. — Ей бы здесь очень понравилось. — Элегантным, еле заметным движением руки она окинула гостей и богато обставленную комнату с прелестно сервированным столом. — Она бы… прекрасно вписалась сюда, правда? Ведь она так хороша собой и всегда знает, о чем говорить, — сказала Софи задумчиво, даже не подозревая, что похожа на Пьеро.
Макс улыбнулся:
— Ох уж эта остроумная очаровашка Мэри, но мне она, боюсь, совершенно ни к чему.
Софи покраснела и сказала простодушно:
— А все-таки жаль. Но теперь я понимаю почему. — Она окинула взглядом гостей и остановила его на Тинеке. Макс, внезапно нахмурившись, также посмотрел на свою девушку.
