Крессида, снова надев свое серое платье, которое она с удовольствием выбросила бы, отметила про себя, что все пока идет хорошо: дети, как покорные ягнята, отправились спать, и у нее есть немного времени, чтобы отдохнуть, перед тем как спуститься в гостиную. Она прошла в комнату для игр, присела на подоконник, глядя в темноту ночи. Снег прекратился, на небе мерцали звезды. Она смотрела на них и думала, где теперь доктор. Конечно, он уже в своем красивом доме с Николой, среди гостей…
Его «Здравствуйте, Крессида» прозвучало настолько естественно, так отвечало ее мыслям, что она не сразу сообразила, что он рядом с ней, в этой комнате, стоит, прислонившись к дверному косяку, еще в теплой куртке – он принес с собой из холодной ночи, откуда пришел, струи ледяного воздуха.
– Вот это сюрприз! – воскликнула Крессида. Она чувствовала, что это прозвучало не слишком по- дружески, и торопливо добавила: – Я хотела сказать, что рада вас видеть, доктор!
Он пересек комнату, остановился перед ней – высокий, заслонивший все вокруг. Он молчал. Тогда заговорила Крессида:
– Вы, конечно, не останетесь здесь, ведь вы едете в Янслум и заехали сюда по пути, да? У нас, наверное, сегодня много гостей. Я даже не подозревала, что Новый год – такой важный праздник в Нидерландах…
– Во Фрисландии, – поправил он, смеясь. – Совершенно верно. Мы едем мили и мили, чтобы отметить этот праздник вместе с родственниками и пожелать друг другу счастья. Мои сестры, их мужья и дети ждут меня…
– И Мейбл, и Цезарь, и лошади, и ослик, – проговорила Крессида как-то глухо, – и ваш милый Вестер с женой. – Она выпрямилась, так дальше не пойдет, он ни в коем случае не должен жалеть ее, и быстро закончила: – Надеюсь, вы весело провели Рождество? Леди Меррилл здорова?
– Она прекрасно себя чувствует и передает вам привет. А как вы, Крессида? У вас все хорошо?
Крессида поспешно ответила:
– О да. Дети такие забавные. Мефрау и менеер тер Беемстра прекрасно относятся ко мне. Мы славно веселились на Рождество! – Она покраснела. Все, что она говорила, выглядело так, словно она напоминала ему, что он совсем забросил ее, хотя у него, собственно, не было никаких причин поступать иначе. И она спешила показать ему, как она счастлива. – Дети научили меня кататься на коньках. Я еще пока плохо катаюсь, но уже могу держаться на льду довольно уверенно. Здесь было холодно и выпало много снега.
Она взглянула на него и, увидев, как блестят глаза доктора, решила, что его забавляет ее путаный рассказ.
Он осторожно снял ее с подоконника, поставил на ноги и положил руки ей на плечи.
– Я приехал пожелать вам счастливого Нового года, Кресси! – произнес он. – И этот год будет счастливым, вы знаете это. – Он поцеловал ее в щеку, лицо его стало серьезным. – Я думал о вас, пока был в Англии…
Она вдруг вспыхнула.
– Вы думали обо мне? – обиженно переспросила она. – Тогда почему же вы не прислали мне рождественскую открытку? Я получила открытки от леди Меррилл, от Могги и ее сестры, от мистера Тимса… – Она вздохнула, как ребенок. – Простите меня, право же, я не знаю, что говорю. В самом деле… Вы были так добры ко мне, я всегда буду вам благодарна. Я, наверное, просто устала. – Она растерянно улыбнулась. – Желаю вам счастливого Нового года, много пациентов и всего, что вы сами себе желаете!..
– Ну, пусть будет не слишком уж много пациентов, – засмеялся он, – и я действительно надеюсь иметь все, что захочу. А вы знаете, чего я хочу, Кресси?
Дверь открылась, и вошел Виллум. Доктор убрал руки с плеч Крессиды и непринужденно сказал:
– Привет, Виллум! Тебе нужна Крессида?
– Да, я не могу найти галстук, который надевал на Рождество, – тот, зеленый, я хочу сегодня снова надеть его. – И он с важностью добавил: – Я сегодня остаюсь на ужин.
– Замечательно. – В голосе доктора не чувствовалось ни нотки сожаления, что его прервали.
Скорее всего, думала Крессида, ничего особенного или важного он не хотел сказать; может быть, о своей женитьбе на Николе, о том, что они уладили все разногласия. Никола – достаточно умная женщина, чтобы убедить его, будто она действовала из самых лучших побуждений, когда устраивала Крессиду на работу к своей тетке, и он, конечно же, ей все простил.
– Не стоит гадать, – ласково обратился к ней доктор, – подождите, я сам вам скажу, – и пошел к двери. – Мне нужно торопиться, а то я приеду домой после полуночи, это уж совсем никуда не годится. Желаю вам обоим счастливого Нового года и оставляю вас разыскивать этот прекрасный галстук.
Он вышел, и Крессида слышала взрывы смеха в холле, куда доктор спустился. Потом хлопнула входная дверь…
– Давайте пойдем поищем, – напомнил Виллум.
Ужин получился поистине праздничным! Гости пили шампанское и лакомились пончиками. Крессиде они понравились, каждый пончик был завернут в салфеточку, чтобы не испачкаться маслом или сахарной пудрой. За несколько мгновений до полуночи бокалы снова наполнили, и, когда большие часы в углу комнаты пробили двенадцать раз, был произнесен тост за Новый год. Потом все стали целовать друг друга и пожимать друг другу руки. Включили проигрыватель, и несколько пар начали танцевать. Для Крессиды это послужило сигналом, чтобы увести упиравшегося Виллума. Она попрощалась со всеми и повела мальчика спать. Вниз к гостям она больше не вернулась. Вечер прошел чудесно, и самые лучшие его мгновения были связаны с внезапным появлением Алдрика. Крессиде трудно было что-то планировать на будущее, но казалось, что ей было бы намного легче, если бы он уже женился.
После новогодней суеты потянулись довольно спокойные дни; вскоре мальчики вернулись в школу, и распорядок дня Крессиды снова изменился. Теперь у нее появилось немного свободного времени, и она осматривала деревню и окрестности. Во время одной такой прогулки она встретила пастора, и он пригласил ее посмотреть церковь. Крессиде понравился пастор, и она стремилась узнать как можно больше о Фрисландии и людях, которые здесь живут. Пастор, со своей стороны, с удовольствием рассказывал девушке о том, что хорошо знал. Церковь была выкрашена в белый цвет и внутри казалась пустоватой, что ее разочаровало, хотя кафедра проповедника Крессиде очень понравилась. Но эта церковь имела долгую и славную историю, которую Крессида с интересом выслушала. Пастор пригласил ее приходить сюда, чтобы посмотреть церковные книга записей. Крессида с радостью согласилась. Приятно было поддерживать это знакомство, тем более что Чарити скоро родит и настанет конец их поездкам по магазинам, по крайней мере на какое-то время. Она рассказала о встрече с пастором мефрау тер Беемстра, и та одобрила это знакомство: пастор Стилстра – серьезный человек, уже немолодой, он пользуется всеобщим уважением. Мефрау подумала, что Крессида могла бы стать прекрасной женой пастору… Она мягко заметила:
– Пастор Стилстра – интереснейший человек, он основательно знает нашу историю, изучает древние обычаи и традиции.
Стояли холодные дни, хотя солнце временами и выглядывало, каналы и озера покрылись толстым льдом. На третий день после того, как Крессида побывала в церкви, небо затянули тучи и подул свирепый ветер, тем не менее Анна, одевшись потеплее и укутав Люсию, решила пойти навестить свою сестру, которая жила на другом конце деревни. Мефрау Беатрикс тер Беемстра уехала в Леуварден в парикмахерскую, и Крессида, как могла, старалась отговорить Анну от этого похода, однако та не послушалась. Крессида с беспокойством указывала ей на темные тучи, нависшие над деревней, но Анна только улыбнулась и похлопала ее по плечу, заверив, что все будет хорошо.
Крессида еще раз попробовала отсоветовать ей пускаться в путь и спросила, вернется ли Анна к чаю, та стала что-то долго объяснять, но Крессида мало что поняла. Она смотрела вслед двум удалявшимся фигуркам с чувством глубокого сожаления, что так и не смогла остановить их. А может быть, она чересчур мнительная?.. В конце концов, Анна прожила во Фрисландии всю свою жизнь и хорошо знала погодные условия в этих краях.
Сама Крессида не выходила на улицу. Обе девочки – Сепке и Галске – сидели дома у печки в комнате для игр, Крессида дала им их любимые игрушки, а сама взялась за починку рубашки Фрисо. Стемнело рано. Крессида зашторила окна и, включив свет, сидела, прислушиваясь к вою ветра в пустынных полях. Вскоре она спустилась вниз посмотреть, не вернулась ли Анна с Люсией, но их не было. Спокойное лицо кухарки ее
