— О нет, вам есть что рассказать. — Своей большой рукой он обхватил ее за плечи. — Я пытался предупредить вас, но вы мне не позволили.
Доктор говорил совершенно незнакомым ей тоном: добрым, ласковым, понимающим.
— Я была такой дурой… — начала Араминта и прижалась головой к его плечу. Наконец-то она позволила себе роскошь разрыдаться от души.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Она всхлипывала и шмыгала носом у него на плече. А доктор терпеливо ждал.
— Лучше? — спросил он и протянул ей большой белый платок. — Вытрите лицо, высморкайте как следует нос и расскажите, в чем дело.
— Я не хочу говорить об этом, спасибо, — проговорила она плачущим голосом, сделав все, как он сказал. А потом добавила: — Простите… Вы так добры. Я выстираю платок… — Она выскользнула из-под его руки.
Доктор усадил ее в маленькое кресло подальше от яркого света лампы на письменном столе.
— Если не хотите, можете ничего не говорить. — Он подошел к столику у окна и вернулся с бокалом. — Выпейте. Вам станет лучше.
— Бренди? — понюхав, определила Араминта. — Я никогда не пила…
— Что-то всегда делается в первый раз. Судя по всему, ван Флит сообщил вам, что скоро собирается жениться. — Он наблюдал, как она сделала глоток бренди и с силой выдохнула воздух. — А вы думали, что он интересуется вами. Ван Флит должен был сказать вам о своей помолвке еще при первом знакомстве. Но, по-моему, это ему и в голову не приходило. — Доктор вздохнул. — Он очень порядочный молодой человек.
Араминта сделала еще один глоток, побольше. От бренди у нее потеплело на сердце. Ее чуть-чуть подташнивало — и в то же время охватила какая-то бесшабашность.
— Я вела себя очень глупо, — проговорила она еще слегка хриплым от слез голосом. — Мне пора бы знать, что во мне нет ничего, что могло бы заинтересовать мужчину. Я бесцветная, не умею вести беседу, ношу некрасивые вещи.
— Уверяю вас, — доктор спрятал улыбку, — когда вы встретите мужчину, который полюбит вас, это не будет иметь значения.
— Но я не встречаю мужчин, молодых мужчин. У отца с матерью есть друзья, я знаю их с детства. Они все старые и в большинстве женатые. — Она отодвинула остатки бренди. Голова чуть кружилась. Смутно Араминта понимала, что утром будет ужасно страдать, вспоминая этот разговор. — Конечно, я выучусь, стану медсестрой, добьюсь успеха… — Она встала. — А сейчас я пойду спать. — Она шагнула к двери. — Мне что-то нехорошо.
Доктор пересек холл вместе с ней и смотрел, как она поднимается по лестнице. Девушка казалась очень несчастной, но он подавил желание помочь ей. Ее гордость и так уязвлена. Нельзя делать ей больно.
Благодаря бренди Араминта крепко проспала ночь. Но стоило ей проснуться, как все происшедшее снова навалилось на нее. Она слишком ясно помнила разговор с доктором. Плакать у него на плече — это ужасно. Но она еще и наболтала много лишнего. А теперь пора будить мальчиков. И дай Бог, чтобы доктор уехал раньше, чем они спустятся к завтраку.
Ее молитва не была услышана. Доктор сидел за столом и, как обычно, читал письма, водрузив на нос очки.
Когда они вошли, он встал, обнял мальчиков и с обычной холодной вежливостью поздоровался с ней. Она стрельнула в него взглядом и не нашла ничего от того ласкового, отзывчивого мужчины, который утешал ее вчера. В нем не произошло никаких изменений — безразличный, вежливый, абсолютно равнодушный. Совершенно ясно: вчерашний разговор уже канул в Лету. Зато она получила урок. Если когда-нибудь в нее влюбится мужчина, в чем она сомневалась, ему придется открыто доказать свою преданность. А она постарается, чтобы ее сердце оставалось незатронутым.
День прошел в обычном, твердо установленном порядке. Дел у нее хватало. Мальчики выздоровели, их переполняла энергия, они шалили и постоянно требовали внимания. Вечером возвращался дядя и проводил час с детьми. А она могла чуть-чуть отдохнуть. Когда они засыпали, он снова уезжал, вежливо и холодно попрощавшись с ней.
Она ужинала, окруженная доброй заботой Баса, и гадала, с кем же доктор проводит время. Наверно, с Кристиной Лутинс. Араминте эта женщина не нравилась. Но приходилось признавать: Кристина — подходящая жена для доктора. Подходящая, но не настоящая. Доктор заслуживает лучшего. За холодной вежливостью и бесстрастным лицом скрывается другой человек. И ей бы так хотелось узнать этого другого! Но ее желание вряд ли осуществимо.
Еще одна неделя подходила к концу, а доктор не заговаривал о выходном дне. Наверно, решил, что ей больше не нужно свободное время. В пятницу вечером, когда она пришла забрать мальчиков, он попросил ее задержаться на минутку.
— Не знаю, мисс Помфри, какие у вас планы, но в воскресенье я повезу Пола и Питера во Фрисландию навестить тетю и дядю. Вернее, двоюродную бабушку и двоюродного дедушку. Они живут недалеко от Леувардена, в озерном крае. Мальчики и я были бы счастливы, если бы вы поехали с нами. Мои тетя и дядя с радостью примут вас. — Его улыбка показалась ей доброй. — Но вы, вероятно, мечтаете отдохнуть от нас!
Такой предусмотрительности Араминта от него не ожидала.
— А я не буду вам помехой?
— Нет, нет, напротив. Обещаю, что мальчики не станут докучать вам. И если вы захотите сами осматривать окрестности, то только скажите. Поездка даст вам возможность увидеть еще один уголок Голландии.
— Тогда я бы с удовольствием поехала. Спасибо за приглашение. Это далеко?
— Примерно сто миль. Нам надо выехать около восьми. Тогда мы сможем осмотреть еще Гуис-Брег. После ланча мы успеем погулять в Леуварде-не. Мальчики поужинают, когда вернутся домой, и — прямо в постель.
Даже если бы ей не хотелось ехать, Араминта бы не смогла устоять перед страстной мольбой, написанной на детских лицах. Она быстро уговорила близнецов подняться наверх, принять душ и идти спать, а когда позже спустилась в гостиную, то обнаружила, что доктор уже уехал. Ничего другого она и не ожидала, но все равно почувствовала разочарование.
Это очень глупо с твоей стороны, упрекнула себя Араминта. Он, наверно, боится, что я снова начну плакаться в жилетку. Он, должно быть, ненавидит слезы и хочет как можно скорее забыть вчерашнюю сцену.
Но она ошибалась. Доктор не забыл трогательной сцены, когда она плакала, как ребенок, у него на плече, всхлипывая, шмыгая носом и не заботясь о том, какое производит впечатление.
Доктор напомнил себе, что скоро она оставит его дом. И через какое-то время он, конечно же, полностью забудет о ее существовании. Но почему бы ему не попытаться смягчить тот удар, который невольно нанес ей ван Флит?
К тому же он сумеет соблюдать дистанцию. Нельзя нарушать заведенный распорядок жизни. А его жизнь — это работа. Мелькнула мысль о Кристине. Он нахмурился. Пожалуй, она могла бы быть идеальной женой, потому что разрешала бы ему работать, не пытаясь изменить привычный образ жизни.
Он взял ручку и начал делать заметки для лекции, которую предстояло прочесть вечером.
Утром в воскресенье Араминта проснулась рано и с облегчением отметила, что день ясный. Небо светилось голубизной. Она надела новое платье и жакет, взяла с собой короткое пальто. Разрешив эту важную проблему, она помогла одеться мальчикам. Они спустились к завтраку и нашли в столовой
