Роже Нимье.
Влюбленный д'Артаньян или пятнадцать лет спустя.
Мадам де Севннье
I. ДВА СОБЕСЕДНИКА В ДВУХ ПОСТЕЛЯХ
20 июня 1642 года Тараскон, еще не забывший святую Марту, которая отразила набег зловещей Тараски[1], стал свидетелем встречи сомнительного святого с несостоявшимся тираном.
Людовик XIII был обязан своим прозвищем Справедливый тому обстоятельству, что, родившись под знаком Весов, он неизменно стремился сохранить равновесие между разумом и капризом, иначе говоря, между мужским и женским началом.
Что касается кардинала Ришелье, то хотя после восемнадцати лет правления он все еще оставался весьма весомой фигурой, эта фигура с каждым днем теряла свой материальный вес. Могила разверзлась в его собственном теле в виде нарывов и язв.
Меж тем тарасконцы (и еще более тарасконки) с их бойкими языками комментировали появление короля, разгуливая по двум наиболее примечательным местам города, то есть по площади и по главной дороге. В три часа дня площадь была как всегда залита солнцем, а дорога погружена в тень.
При этом жители имели возможность любоваться своим замком, возведенным в 1291 году на фундаменте римской крепости и обновленным с приходом XVI столетия как раз к началу религиозных войн.
В замке были тоже свои тени и свое солнце. Но теням было двадцать лет, а солнце тускнело. Негромкой беседе монарха с министром в одном из самых красивых залов с видом на Рону вторили стенания де Шаваньяка и де Ту, сторонников Сен-Мара, закованных в цепи и брошенных в здешнее подземелье точно так же, как он сам был брошен в подвалы крепости Монпелье.
Объясним вкратце, отчего мы очутились здесь и отчего Сен-Мару, фавориту великого короля, в конце своего блистательного пути пришлось делить со своими друзьями столь жалкую участь.
3 февраля два пышных поезда покинули Фонтенбло» Сопровождаемый кардиналом король отправился на осаду Перпиньяна. Четырьмя месяцами ранее посланцы восставшей против Филиппа IV Каталонии явились просить защиты у Франции, которая и была обещана им в Перонне. Понадобилось время, чтобы великие мира сего всколыхнулись и чтоб пришли в движение войска, Кардиналу с его диетой потребовалось для этого несколько дней дополнительно.
Но если Людовик XIII ел мало, а Ришелье и того менее, то их свиты отличались отменным аппетитом. Кроме пажей и придворных, там были рейтары и мушкетеры.
Пренебрежем пажами, которые питались фруктами, и придворными, которые довольствовались печеньем, выражая тем самым почтение к немощи своих повелителей. Но уже рейтары, они же легкие кавалеристы, не оправдали свое имя. Что же до мушкетеров, то они посчитали кремнистые кряжи замаячивших вдали Пиренеев за сигнал к действию. Они объедались впрок в ожидании такой компании, где даже куропаткам ради изящества придется питаться уксусом и где уж, конечно, не будет выбора в дичи.
Предводители полагали, что первым французским городом, который сможет накормить два столь значительных сборища, будет Лион, куда следует добираться порознь. Людовик XIII двигался впереди. Через три дня за ним следовал кардинал. Эти три дня были необходимы, чтоб курицы успели снестись, кролики наплодиться, вишни дозреть на ветках — обстоятельство в походе немаловажное.
Гимном Те Deum была отмечена в Лионе победа, которую одержал в Германии граф Гебриан при Кемпене. Это послужило предлогом, чтобы полакомиться трюфелями.
Когда добрались до Баланса, великий письмоводитель Ришелье Мазарини получил из рук короля красную шапку кардинала. По этому случаю увлеклись раками.
Ришелье, почувствовав слабость, отстал и был чуть не съеден в Нарбонне комарами. Людовик XIII продолжал путь в обществе своего любимца Сен-Мара.
Именно в Нарбонне 23 мая 1642 года Арман-Жак Дюплесси, кардинал-герцог де Ришелье, составил свое завещание, согласно которому передавал полтора миллиона франков, свои тайные фонды, в руки короля, оставив своему повару две тысячи, так сказать, фонды кастрюли. Тем самым он завещал Франции Францию.
Король, в свою очередь, пожелал осмотреть бастионы. Но 27 мая лил сильный дождь. 2 июня взяли в плен семерых солдат перпиньянского гарнизона, вышедших на поиски улиток и чаек в надежде набить хоть чем-то желудок. Скудость этого жаркого и салата пробудила жалость в сердцах мушкетеров, объедавшихся медвежатиной и сыром, приготовленным из молока целого овечьего стада.
Уверенный в успехе и одновременно усталый король достиг Нарбонна. Кардинал, которому помешали спать укусы назойливых насекомых и шум за окном, покинул Нарбонн, направившись к Тараскону.
12 июня король вместе с первым завтраком получил копию секретного договора с Испанией, подписанного его фаворитом Сен-Маром, а также его собственным братом Гастоном Орлеанским.
Он велел арестовать заговорщиков.
Это решение, принятое между ночной посудиной и сдобной булочкой, привело историков в возмущение. Они пришли к выводу, что король был дурным братом и никудышным другом. При этом забывают, что Сен-Map был приставлен к Людовику XIII кардиналом Ришелье в качестве компаньонки. Великий конюший, который был одновременно и лоцманом, и кучером, докучал своему государю то как маленькая зубастая собачонка, то как капризный юный красавец.
Это нашло свое отражение в удивительном документе, составленном двумя годами ранее:
«Сегодня, 9 мая 1640 года, пребывая в городе Суассоне, его величество король имеет удовольствие сообщить великому конюшему, что он не гневается за прошлое и что если вышеупомянутый дворянин даст в будущем какой-либо повод к неудовольствию, то жалоба его величества на сию провинность будет принесена в самой мягкой форме господину кардиналу с тем, чтобы вышеназванный великий конюший получил возможность исправить свой промах перед королем и таким образом все вышепоименованные персоны смогли найти источник успокоения в лице его величества. Каковое взаимное обязательство короля и великого конюшего было дано в присутствии его преосвященства».
Однако договор Сен-Мара с Филиппом IV повлек за собой роковые последствия. Впрочем, душа фаворита наделена блошиными крылышками, и Сен-Мара беспокойство не терзало.
Один из главных заговорщиков, Фонтрайль, поспешил обратиться в бегство, заявив на прощание:
— Когда вам отрубят голову, сударь, вы, при вашем росте, останетесь все же видным мужчиной, ну а я слишком мал для таких отчаянных мероприятий.
В самом деле, Фонтрайль оставил после себя «Мемуары», которые никто не читает.
Зато бросивший вызов судьбе Сен-Map остался в человеческой памяти благодаря знаменитому роману Альфреда де Веньи.
Сен-Мара схватили и вытащили из-под кровати. Хозяин этой кровати, обитатель Нарбонна, узнал случайно по дороге на мессу о вознаграждении в сто золотых экю за поимку беглеца. Хотя сумма
