матери, но и в своем. – Я еще ни в чем не уверена, но когда буду – расскажу тебе, как продвигаются наши отношения. У нас было пока только одно свидание, – чтобы обезопасить себя от возможных стенаний, она не стала упоминать, что свидание было виртуальным, – но он мне нравится. А как там тетя Рита?
После десятиминутного допроса о Джоне Росалин передала трубку тете Рите, и Мэгги смогла наконец поделиться своим достижением с человеком, который мог искренне за нее порадоваться. На ее губах играла улыбка, когда она вешала трубку. В этот момент в комнату вошел Зак.
Мэгги с гордостью показала ему газету:
– Видишь, Заки? Это написала мамочка. Это моя статья.
Тот моргнул, явно невпечатленный.
– Она на первой полосе, на главной странице, – показала Мэгги.
Зак переключил свое внимание на нее:
– Я хочу есть.
Очевидно, это было семейное. Мэгги вздохнула, вытащила коробку хлопьев, насыпала их в миску и залила молоком.
– Иди сюда, парень. Может, к тому времени, когда я выиграю Пулицеровскую премию, ты уже будешь достаточно взрослым, чтобы все понимать.
Зак зачерпнул ложкой кукурузные хлопья, набил ими рот и улыбнулся ей. Мэгги тоже улыбнулась – сыну и газетной статье. Она решила, что уж Джон наверняка оценит значимость для нее сегодняшнего дня.
Она вытащила сок и виноград, которые предназначались Заку на завтрак вместе с хлопьями, поставила и то и другое на поднос и помогла сыну отнести все к себе в спальню, чтобы ему не пришлось есть в одиночестве. А затем подключилась к Интернету. Она умирала от желания узнать, получил ли Джон ее фотографии. Что он думает о рыжих волосах? Не напугала ли его реальность после того, как он посмотрел на нее с сыном? Как он отнесся к тому, что у нее есть ребенок?
Мэгги посмотрела на экран и подняла бровь. Она всегда может у него спросить. Судя по списку «друзей онлайн», он тоже был сейчас в Интернете. Но он прислал ей электронное письмо, и ей хотелось его прочесть, прежде чем выходить в мини-чат.
Она нажала мышкой на маленький конвертик, думая, что ее ждет по меньшей мере несколько абзацев, но обнаружила, что он написал всего одно слово: «Красиво».
Ни подписи, ни прикрепленных файлов, ни обещания прислать свои фотографии. Ничегошеньки. Только слово «красиво». Мэгги нахмурилась, глядя на экран.
– Жулик, – раздраженно пробормотала она. Возможно, она ошибается на его счет. На виртуальном свидании он был таким милым… но в Интернете любой может показаться милым. Даже серийный убийца может описывать себя как самого доброго и сердечного человека. А еще может сказать, что похож на Брэда Питта, хотя на самом деле смахивает на Ральфа из Сидар-Рапидс.
Наверное, его напугала просьба прислать фото. Может, на самом деле у него рост не шесть футов два дюйма, а вес не сто девяносто пять фунтов. Может, ему под шестьдесят, он лысый и спина у него волосатая.
Очевидно, он тоже добавил ее в список «друзей онлайн», поскольку сейчас сам вызвал в чат.
Мэгги выдохнула. Так, значит, ему понравились фотографии. Может, она отреагировала слишком остро, но сама не понимала, почему увлечение Ником Соренсоном толкает ее на отношения с кем-то более безопасным.
Но прежде чем она успела ответить, Джон написал еще одну реплику.
Мэгги объяснила насчет жены коронера и собственного расследования. Потом рассказала о сведениях Дороти Джонс и найденном алмазном браслете.
Как виртуальные отношения могут ее устроить, если Ник Соренсон так реален и полон жизни – и находится так близко? Если мать угрожает ее сосватать с одним из братьев Ворделли? Наверное, ей лучше было согласиться на свидание с Реем из отдела спортивных новостей.
Нет уж, она не в таком отчаянном положении.
Наступила длинная пауза.
Он уворачивается, просто уходит от ответов. Мэгги задала достаточно вопросов за свою жизнь, чтобы это понять. Но почему?
