всплыл, покачиваясь, с шипением исходя густым паром.
Глава 20
СЕРЕБРЯНАЯ ИГЛА
Дневной свет преобразил пейзаж, оживил мрачные склоны и темные ущелья, заискрился в укромных долинах, заставил вершины гор сиять.
Упираясь ладонями в камень, Эб приподнялся и выплюнул набившийся в рот снег. Он лежал в начале широкого туннеля, тянувшегося наискось вниз. Под серебряным потолком висели фонари.
Охая, потирая бока, вокруг поднимались его спутники. Все, кроме Кастеляна, – тот, встав на все четыре лапы, уже осторожно выглядывал наружу.
– Эй, смотрите, – позвал он.
Эб шагнул к магопсу. Берег теперь состоял из беспорядочного нагромождения льда: от покрывавшего все озеро толстого панциря остались лишь отдельные льдины да всплывшие пеноснеговые обломки. Между ними темнела вода. Солнечный свет слепил глаза, Эбвин прищурился, разглядывая фигурки стоящих и лежащих на льдинах гномов.
Гагра, что-то пробурчав, вдруг побежал туда, где на берегу лежал раздавленный домик. Охранник на четвереньках пытался отползти подальше, но эльф настиг его и ухватил за воротник.
Ближе к берегу льдин становилось меньше. Среди них, днищем кверху, плавал большой снегоход.
– А где протоволк? – спросил Эб.
– Растворился, – ответил Кастелян. – Видел, какой дым повалил, когда снегоход вместе с ним в воду упал?
– Нет, не видел, – с сожалением произнес Эб. – Я в это время к нему... спиной лежал. Но почему прототвари не боятся снега? Это ведь тоже вода.
– Э нет, ведь снег сухой. Совсем другое дело.
Что-то плюхнулось, вода разошлась кругами. Над поверхностью показалась рука и ухватилась за изогнутую лопасть пропеллера. Следом возникла голова с прилипшими ко лбу белыми волосами. Сжимая второй рукой семиствольное ружье, Главнокомандующий уселся на днище снегохода и повернулся лицом к склону.
Услышав тяжелое дыхание, Эб обернулся и встретился взглядом с вождем. Мангул Гур показал на озеро и широко улыбнулся.
Потрясая большим железным кольцом с несколькими ключами, прибежал Гаргантюа.
– Хо! – радостно сказал он, но потом с сожалением добавил: – А ружье Гагра не нашел.
– Почему они устроили станцию на льду? – спросил Эбвин, ни к кому конкретно не обращаясь. – А как же летом?
– Здесь не бывает лета, – возразил Гагра, ухмыляясь. – Здесь всегда холодно, озеро всегда подо льдом... но только не сейчас, хо-хо!
На снегоходе дрожащий от холода начальник уже не существующей станции оглядел свое оружие, перевернул его стволами вниз, постучал по прикладу, оглянулся. По всему озеру гномы, перескакивая с льдины на льдину, приближались к Игле.
– Целеустремленность их может соперничать лишь с их настырностью, – заметил Грюон Блюмкин. Правый рукав его кожаной куртки был порван от манжета до самого плеча, песочные усы встопорщены, но гном все равно ухитрялся выглядеть элегантно. – Друзья мои, мы попали в ловушку. Впереди вооруженные гномы, а позади – Игла и Бардо Тодол.
Кастелян, оглядев спутников, возразил:
– И Зубастик. Идем!
На снегоходе Главнокомандующий упер приклад ружья в плечо и прицелился. Путешественники отпрянули, развернувшись, побежали в глубь туннеля. Вскоре за их спинами раздалось хлюпанье мокрых сапог, частые хлопки. Пули громко защелкали по камням.
Тускло светили фонари под потолком, от серебряных выступов протянулись глубокие тени. Эб устал – ему так и не удалось поспать за эту долгую-долгую ночь. Он бежал, тяжело дыша, то и дело спотыкаясь о камни.
Сзади опять донеслись хлопки выстрелов, громкое чихание. Туннель сузился, впереди замаячили две тени. Гулкое эхо разнесло голос, спросивший: «Кто идет?» – и Мангул Гур, взревев, рванулся вперед. Раздался такой звук, как будто два человека – или, быть может, два гнома – столкнулись лбами. И, скорее всего, так оно и произошло. Когда Эб снова увидел вождя, тот стоял над гномами-охранниками – один неподвижно лежал навзничь, а второй осторожно трогал свою голову, но встать не пытался.
– Подожди! – крикнул Кастелян, когда вождь схватил ружья гномов за стволы и размахнулся. Мангул Гур обрушил приклады на стену.
– Эк ты их... – сказал пес. – Вот дурачина, сломал. Ладно, что там у нас дальше?
Дальше был зал, своей величиной напомнивший Эбу станцию Криволесье. Но только если там все состояло из дерева, то здесь – из камня. Эб, опять взявший разгон, остановился не сразу. Он все еще продолжал бежать, на ходу скользя взглядом по протянувшимся вдоль стен мосткам. Здесь было несколько десятков эльфов в кандалах и примерно столько же гномов с ружьями – надсмотрщики наблюдали за рабами с мостков. Зал наполнял лязг врубающихся в породу кирок, ему вторил звон цепей. Свет фонарей почти гасил золотистое мерцание магрила, вкрапления которого виднелись в серебре. Выколупав из стены кусок побольше, узники складывали магрил в вагонетки на узкоколейке, что протянулась через весь зал.
Завидев путешественников, эльфы опустили кирки. Гаргантюа шагнул к ближайшему узнику и забряцал отобранными у охранника ключами.
– Э! Кто такие? Вы что делаете?! – донеслось сверху.
На мостках столпились гномы. Освобожденный эльф, недолго думая, схватил с пола здоровенный кусок магрила и запустил им в надсмотрщиков. Глыба с такой силой ударила в мосток, что удерживающие его вбитые в стену клинья дрогнули. Мосток, скрипнув, просел, вопящие гномы попадали и распластались на нем, вцепившись в доски.
– Великий вождь понял, что надо делать? – спросил Гагра. К нему, протягивая скованные руки и заискивающе улыбаясь, подступил еще один эльф. Гагра освободил и его. Мангул Гур радостно закивал, выхватив из рук Гаргантюа ключи, шагнул дальше. Со всех сторон к нему потянулись эльфы.
Один из гномов на мостке выстрелил, но промазал. Пара уже освобожденных эльфов, что-то взволнованно бормоча, полезла вверх.
«Пух! Пух! Пух!» – несколько хлопков донеслось сзади, из туннеля. Оттуда выбежал Главнокомандующий с семиствольным ружьем, следом гномы в мокрых фиолетовых плащах...
– Сюда, мой юный друг! – позвал Блюмкин.
Эб повернулся.
В глубине зала темнело отверстие, украшенное деревянным крылечком и обломками двери – видимо, Гагра с разбегу проломил ее, как выпущенное из пушки ядро. Остальные беглецы уже скрылись из виду, только Грюон Блюмкин, стоя на пороге, махал рукой. Эб взглянул на окруженного эльфами великого вождя Мангула Гура. Тот как раз оглянулся на Эбвина и прорычал что-то прощальное. Кивнув ему, Эб бросился к проходу.
Когда он догнал остальных, Кастелян уже устроился на плечах бегущего Гаргантюа. Блюмкин, хотя его ноги были куда короче могучих нижних конечностей эльфа, не отставал. Проход иногда становился таким узким, что Гаргантюа приходилось двигаться боком, втягивая живот.
– Неоднократно бывал в Игле, но никогда не забирался так глубоко, – произнес Блюмкин. – Впрочем, гора эта прячет в своих недрах множество... – Он умолк, потому что проход закончился. Беглецы очутились перед вырубленной в камне широкой лестницей.
Длинный пролет тянулся вверх. Здесь стояли железные треноги с факелами, свет их озарял покатые стены широченного туннеля – наклонного колодца, внутри которого и располагалась лестница.
Сзади спешили преследователи, и Кастелян скомандовал:
– Поднимаемся.
Эхо далеко разнесло топот ног о ступени. Эб бежал рядом с Гагрой. Серебряные стены были украшены изображениями заклинаний. Эбвин разглядел гроздь огненных шаров, заклинание «сам еду» и «меткую
