большие круглые очки в дешевой оправе, вышел и закрыл машину. Перекинув ремешок сумки через плечо, он вразвалочку прошествовал к южной проходной 'РосТехноКонсалтинга', по дороге купил мороженное в ларьке. С мороженным, как он решил, вид у него будет более свойский, вызывающий доверие.
Было тепло и тихо, солнце расплывалось в больших стеклянных дверях проходной. Негромко играло радио. Дежурная смена состояла из двоих в форме, с кобурами на ремнях, и пожилого штатского, сидевшего за компом возле массивного стального турникета. За турникетом был проход между тумбой и стеной, а дальше холл с диванчиками и пальмой в кадке. Поверх тумбы шло стекло, отгораживающее место, где находились охранники.
Кирилл отсалютовал им вафельным стаканчиком, очень надеясь, что выглядит естественно и, как бы это сказать… расслабляюще.
Один из мужиков с кобурой вообще не обратил на него внимания — глядел в монитор под потолком, откуда доносился какой-то нестройный шум — второй окинул взглядом с ног до головы.
И нахмурился.
Это не ускользнуло от Кира, хотя он стоял к охраннику боком и видел его краем глаза — но, как часто бывает в минуты опасности и возбуждения, воспринимал окружающее четче, яснее, чем обычно.
— Что встали, 'корочку' показывайте, — бросил штатский равнодушно.
Кирилл достал удостоверение из кармашка на груди, раскрыл и сунул в щель под стеклом.
Бронированное, наверное. Вообще, чувствуется, что у них тут все продумано: проход за турникетом узкий, в конце его торчит край выдвижной перегородки, наверняка на электроприводе. Нажал на кнопку, и она выскочила из стены, перекрыв дорогу, и пока злоумышленник будет через нее перелазить, охранники его запросто положат.
— Виктор Мозговой… — негромко произнес штатский, перевел взгляд на лицо Кира, сверяясь с фотографией, и защелкал по клавиатуре.
Кир дожевал мороженное. Поправил кепку. Седой удостоверился, что такой человек и правда состоит в технической службе РТК в должности младшего наладчика, занес данные о времени его прихода на службу и сунул удостоверение обратно.
— Проходите.
— Ага, — кивнул младший наладчик Виктор Мозговой и положил руку на тихо клацнувший турникет.
Толкнув стальную дугу, он шагнул в проход, и тут охранник произнес с легким белорусским акцентом:
— Что-то я раньше тебя не видел, хлопец.
Кир с легкой полуулыбкой пожал плечами и бросил развязно, надеясь, что взял верный тон:
— Ну, батя, я тебя тоже раньше не видел…
Охранник навалился на тумбу, поставив на нее локти, и Кирилл, с трудом преодолев желание рвануть вперед, приостановился.
— Я тут сутки через трое по жизни дежурю, — заявил 'белорус'. — А ты…
— А я, отец, — Кирилл повернулся к нему, — через центральную проходную по жизни хожу. Ту, что с проспекта Новой России ведет. Это уважительная причина, почему ты меня не видел?
Охранник окинул его взглядом с ног до головы.
— А чего ж сюдой пришел?
Кирилл пожал плечами.
— Просто сегодня по другой улице на работу приехал, так здесь ближе оказалось.
— А-а, — неопределенно протянул 'белорус'. — Ну, ясно.
Он распрямил спину, и Кир пошел дальше, про себя переведя дух, но охранник добавил:
— А чего так поздно на работу являешься? Вторая смена уже час как началась. Да и не положено так вообще-то, через разные проходные, мы ж контроль ведем. Петрович, а ну-ка передай им, что данный гражданин сегодня через нас заявился, да с опозданием. Или нет, погодь, я сам звякну, там же Миша сегодня дежурит, он…
Говоря это, охранник неторопливо зашагал к лежащему на другом конце тумбы радиотелефону, и каждый его шаг приближал операцию к провалу, а Кирилла Мерсера — лучше не думать к чему… 'Белорус' взял трубку, включил, прижал к уху, проверяя, есть ли сигнал, и, близоруко щурясь, стал тыкать пальцем в кнопки. Кирилл остановился в конце прохода. Бежать не имело смысла — куда бежать? Это совсем глупо, его начнут искать по всему РТК и обязательно найдут. Но и назад нельзя, пока он дойдет до турникета, охранник успеет заговорить в трубку… А вот он уже и заговорил.
— Эй, Мишка! — крикнул 'белорус'. — Слышишь, Петрович беспокоит! Тут у нас хлопец один…
Второй охранник, все это время не отрывающий взгляда от монитора под потолком, заорал:
— Гол!!!
Льющийся от монитора шум плеснулся, и стало понятно, что это приглушенный рев трибун.
— Кому?! — взревел 'белорус', бросаясь к нему с трубкой, прижатой к уху.
— 'Спартаку'!
— А-а-а!
Тут ему из трубки наверное что-то сказали, что-то неласковое, потому что 'белорус' прохрипел:
— Звиняй, Миша, это я не тебе! Все, отбой!
Кирилл, покрытый потом от макушки до пяток, зашагал дальше, не оглядываясь. Вот уже тумба позади, и холл, и диванчик, на котором сидели двое серьезных мужчин в костюмах, положив на низкий столик свои кожаные 'дипломаты', — он толкнул стеклянную дверь, ведущую на территорию РТК, а позади 'белорус' со вторым охранником выражали свое авторитетное мнение насчет того, что 'Спартак' нынче уже не тот…
А Кирилл был уже во дворе — и закрывшаяся дверь отсекла его от разговора охранников, от холла, турникета с бронированным стеклом, в общем, от первой существенной опасности в этой операции.
Таких опасностей, по его подсчетам, оставалось еще три: вскрыть другую дверь, скачать необходимые Артемию Лазаревичу данные и покинуть территорию, не подняв тревоги.
Двор РТК был затейливый, с садиком, аллейками, фонтаном, мостками через канал с весело журчащей водой. Ясное дело, старшему и младшему научному персоналу, создающему на благо родины и ее правительства нанороботов, трансгенные продукты и новейшие типы вооружений, надо хорошо отдыхать в обеденный перерыв.
Он как раз начался: по аллейкам прогуливались люди в белых халатах, синих комбезах или в обычных костюмах с галстуками, сидели на скамеечках, глядели с мостков в воды канала и чинно беседовали.
Собственно, именно на обеденный перерыв Кирилл и рассчитывал. А еще на то, что называют человеческим фактором. Ведь это был именно государственный научный центр, а что такое государство? Известное дело: разгильдяйство, лень, халатность, в общем, он самый и есть — человеческий фактор. Именно из-за него иногда тонут ядерные подлодки и накрываются свинцовым тазом саркофага атомные электростанции.
Именно человеческий фактор помог Киру зайти через внутренние двери в здание за каналом, миновать два подземных этажа, пройти три коридора, лестницу — и очутиться перед запертой металлической дверью с табличкой:
ЛАБОРАТОРНЫЙ ЗАЛ
ВХОД ТОЛЬКО ПО ПРОПУСКАМ!
Над ней была еще одна, светящаяся, с красными буквами: 'НЕ ВХОДИТЬ! ИДЕТ ЭКСПЕРИМЕНТ!', сейчас погашенная.
Вверху остался шум голосов и сияние панелей дневного света, под лестницей было тихо, тускло светила лампочка в металлической оплетке. На стене возле двери поблескивала небольшая панель с прорезью. Без единой кнопки, зато с четырьмя винтиками по углам, спрятанными под железными колпачками.
Сердце стучало быстро и звонко, будто стальным молоточком по стальной пластине: так-так! так-так! так-так!
