– Во! И тут наши тетки дадут сто очков вперед нашим мужичкам, – подтвердил Ситцен. – Слушайте, есть хочется – спасу нет. Бывали мы с братками в Недотычках и всегда останавливались пообедать в «Горячителе Утробы». Недорого, а кормят вкусно, токмо завсегдатайки достают иногда. Пойдем туда, что ли? Э, а у кого-нибудь деньжата есть?
– У меня-то откуда? – рассеянно ответил Бел, думая о том, что спутники достаточно легко восприняли его иномирное происхождение, а также утверждение о нынешнем пребывании Кабуки внутри шляпы.
Там, где он обитал раньше, реакция отличалась бы в корне, решил Бел. Но у носителей иной культуры, не отторгающей магию Шанго и пережившей в недалеком прошлом глобальную необъяснимую логикой катастрофу, каковой являлось оцилиндри-вание… Ясно, что в такой культуре понятие о преобладании логического порядка над хаосом расшатано.
Деби порылась в карманах своих джинсообразных шорт и извлекла несколько монет желтого металла.
– Можно? – Белаван взял одну и повертел в пальцах, рассматривая. На аверсе была выпуклая цифра «пять» и надпись «унок», на реверсе – профиль дамы с длинным благородным носом и высоким лбом, дающим понять, что под ним скрывается многоопытный, проницательный и изощренный ум. На голове присутствовало нечто, напоминавшее под определенным углом зрения корону. Над короной расположенные полукругом буквы составляли надпись: «Посвященная Шанго».
– Унчата у нас были и раньше, – пояснил Ситцен. – А вот башка Шангухи появилась на них недавно… Ал! – заорал вдруг хамелеон. – Мои, ей-же-ей, мои!
Белаван поднял голову.
По улице неслись два мохнатых паука, а за ними еще несколько тварей покруче.
Он обошел всю станцию, заглянул в подпол и залез по шаткой лесенке на чердак, но смотрителя не обнаружил. Здесь вообще не было никого живого, кроме тараканов и мух. И естественно, жив сам фокусник… Хотя в минуты душевных сомнений Левенгук имел привычку мрачно шутить по поводу относительности этого утверждения.
Кровать со смятым одеялом, немытая посуда в ведре, давно потухшие масляные фонари – все это наводило на определенные мысли. И мысли не из приятных.
Левенгук, все это время таскавший цилиндр с собой, страшась даже на секунду выпустить его из рук, поставил шляпу на стол полями вверх и задумчиво осмотрел со всех сторон. Он уже понял, куда подевался смотритель станции. Сам фокусник не собирался в ближайший год
А значит, оставалось одно.
Белаван и Дебора метнулись в обратном направлении, но там улица оказалась перекрыта еще тремя существами, словно сошедшими с гравюр времен великой инквизиции и охоты на ведьм.
– Сюда! – услышал де Фей крик и следом за Деби вскочил в дверь лавки… Зеркальной лавки, как стало ясно через мгновение.
Их фигуры вытягивались, съеживались и расплывались в круглых, овальных и квадратных, потолочных, настенных и напольных зеркалах. В некоторых из них Бел мог созерцать свою физиономию в очках и растерянную мордашку Деби, а в других – аккуратную, обтянутую джинсовой материей попку и худой зад в обвисших штанах… Свой собственный, как он вскоре догадался с некоторым внутренним содроганием.
Хозяина видно не было, зато обнаружилась неприметная дверь. Бел ринулся к ней и влип носом в очередное зеркало, чуть не разбив очки. Пока он возвращал им правильное положение на своей переносице, Деби куда-то подевалась, и де Фей увидел, что окружен пауками и гигантскими летучими мышами.
Десятки отражений тянули к нему волосатые лапы и кожистые крылья с длинными загнутыми когтями, жуткие образины корчились, оглашая помещение криками. Отражаясь от многочисленных зеркальных поверхностей, крики сливались в бесовскую какофонию. Бел помчался сквозь отражения, вытянув перед собой руки.
Кончик крыла скользнул по щеке, чья-то лапа зацепилась за плечо, но он вырвался и наконец ощутил под ладонями шероховатую деревянную поверхность. Белаван распахнул дверь, прыгнул, захлопнул створку за собой и, нащупав засов, задвинул его.
Он стоял в захламленной кладовой с большим количеством пыли, паутины, темных углов и густых теней. Из-за двери доносились крики и звон осыпающихся зеркальных осколков, сопровождавшийся невнятной руганью.
Из дальнего, самого темного угла выдвинулась тень и превратилась в фигуру седого старичка, со сморщенным лицом, седыми буклями и круглой шапочкой на голове.
– Кто это, кто? – опасливо поинтересовался старичок.
В дверь ударили.
– Выход!.. – прохрипел Белаван. – Где?
– Это что это творится? – запричитал старичок. – Товар, мой товар!
В дверь ухнули опять, после чего раздался шум упавшего тела.
– Где выход? – с надрывом повторил Белаван.
– Молодому человеку нужен выход, нужен? – переспросил старичок, шмыгая носом. – Ладно, я таки скажу ему, скажу, чума на голову ему! Вот он, вот выход!
Цепляясь ногами за рухлядь, де Фей пересек кладовую и обнаружил в стене над полом узкий лаз, закрытый ситцевой занавесочкой.
