— Вы правы, Джонсон. Если мы хотим быть двадцатого апреля в виду мыса Фарвель, необходимо идти под парами, иначе нас снесет к берегам Лабрадора. Уолл, прикажите развести пары.
Приказание Шандона было исполнено; через час давление в котле было уже достаточным; паруса были убраны, и винт, вспенивая воду своими лопастями, помчал бриг против северо-западного ветра.
6. ВЕЛИКОЕ ПОЛЯРНОЕ ТЕЧЕНИЕ
Вскоре многочисленные стаи буревестников и тупиков — обитателей этих печальных мест — возвестили о близости Гренландии. «Форвард» быстро двигался к северу, оставляя за собой длинную полосу черного дыма.
Во вторник, 17 апреля, около одиннадцати часов утра ледовый лоцман впервые заметил на небе ледяной отблеск. Ледяное поле должно было находиться по крайней мере в двадцати милях к северу. Несмотря ка довольно густые облака, над горизонтом стояло ослепительное белое сияние. Опытные моряки не могли ошибиться насчет этого явления: по яркости отблеска они заключили, что его отбрасывает большое скопление льда, находящееся вне поля зрения, миль за тридцать от брига.
К вечеру подул южный попутный ветер; Шандон в целях экономии приказал поднять паруса и прекратить пары. «Форвард» под марселями, кливером и фоком быстро направился к мысу Фарвель.
Восемнадцатого числа, в три часа, был замечен ледяной поток; на поверхности моря, на фоне неба, ярко вырисовывалась тонкая ярко-белая полоска. По-видимому, поток шел от восточных берегов Гренландии, а не из Девисова пролива, потому что льды преимущественно держатся у западных берегов Баффинова залива. Час спустя «Форвард» уже пробирался между льдинами; в самых сплоченных частях ледяного потока льдины колыхались от зыби, хотя были крепко спаяны между собой.
На следующий день на рассвете вахтенный приметил какой-то корабль: то был датский корвет «Валькирия», шедший контр-галсом к «Форварду» и направлявшийся к Ньюфаундленду. Сила течения пролива начала чувствоваться, и, чтобы противостоять ей, пришлось прибавить парусов.
Шандон, доктор, Джемс Уолл и Джонсон стояли на юте, наблюдая скорость и направление течения.
— Доказано ли, — спросил доктор, — что в Баффиновом заливе существует постоянное течение?
— Ну, конечно, — ответил Шандон, — ведь парусные суда с трудом идут против него.
— Тем более, — добавил Джемс Уолл, — что оно встречается у восточных берегов Америки и западных берегов Гренландии.
— В таком случае этот факт подтверждает мнение моряков, уверенных в существовании Северо- Западного прохода, — сказал доктор. — Скорость этого течения приблизительно пять миль в час, и трудно допустить, чтобы оно начиналось в заливе.
— Ваше рассуждение очень убедительно, доктор, — заметил Шандон, — потому что этот поток направляется с севера на юг, а в Беринговом проливе существует другое течение, которое идет с юга на север и, по всей вероятности, дает начало первому.
— Таким образом, господа, — сказал доктор, — можно допустить, что Америка совершенно отделена от полярных земель и что воды Тихого океана, обогнув ее северные берега, изливаются в Атлантический океан. Впрочем, вследствие более высокого уровня Тихого океана воды его должны направляться к морям Европы.
— Однако, — возразил Шандон, — должны же существовать какие-нибудь факты, подтверждающие эту теорию. Если же они есть, — не без иронии добавил он, — то наш всеведущий ученый должен их знать.
— Еще бы! И если это вас интересует, — любезно отозвался доктор, — я вам скажу, что китов, раненных в Девисовом проливе, через некоторое время убивали у берегов Восточной Азии, причем в теле их еще торчали европейские гарпуны.
— Если они не обогнули мыс Горн или мыс Доброй Надежды, то неизбежно должны были обойти вокруг северных берегов Америки. Это несомненно так, доктор, — заметил Шандон.
— Но чтобы вполне вас убедить, дорогой Шандон, — улыбаясь, сказал Клоубонни, — я могу привести и другие факты, например, наличие в Девисовом проливе большого количества плавучих деревьев: лиственниц, осин и других древесных пород, характерных для теплых стран. Мы знаем, что Гольфстрим не дал бы этим деревьям достигнуть пролива; но если их там находят, то, значит, они могли попасть в него только через Берингов пролив.
— Вы меня убедили, доктор; впрочем, трудно было бы вам не поверить после таких доводов.
— Кстати, — заметил Джонсон, — вот предмет, который нам многое объяснит. Я вижу в море дерево довольно крупных размером, и, если мистер Шандон позволит, мы поднимем на борт этот древесный ствол и спросим у него, из какой страны он прибыл.
— Отлично! — воскликнул доктор. — Сначала правило, затем подтверждающий его факт.
Шандон отдал приказание; бриг направился к замеченному куску дерева, и немного спустя матросы не без труда подняли его на борт.
Это был ствол красного дерева, до самой сердцевины источенный червями, без чего он, впрочем, и не мог бы плавать.
— Вот великолепное доказательство! — восторженно воскликнул доктор. — Дерево это не могло быть занесено в Девисов пролив течениями Атлантического океана; с другой стороны, реки Северной Америки тоже не могли занести его в полярный бассейн, поскольку красное дерево растет только под экватором; ясно, как божий день, что оно попало сюда прямехонько через Берингов пролив. Впрочем, посмотрите, господа, на этих червей: они водятся только в теплых странах.
— Это наносит удар ученым, отрицающим существование знаменитого прохода, — заметил Уолл.
— Это положительно убивает их! — отвечал доктор. — Я постараюсь набросать маршрут этого дерева: оно занесено в Тихий океан какой-нибудь рекой Панамского перешейка или Гватемалы; затем течение увлекло его вдоль берегов Америки до Берингова пролива, и волей-неволей дерево попало в полярные моря. Заметьте, это дерево еще довольно крепкое и еще не стало губчатым, поэтому можно думать, что оно недавно покинуло родину и благополучно миновало препятствия, какие встречались в проливах, ведущих в
