– Эльхант, он убит! – Она подалась вперед, лицо увеличилось, и агач увидел засохшую на подбородке кровь. – Ты слышишь? Кто же теперь будет… Там… это ты? Я почти ничего не вижу!
– Лана… – повторил Эльхант.
– Ты нужен нам здесь! – Голос то звучал громче, то совсем стихал. – Завалена камнями… Очень много… Карлики… А он мертв, Эльхант! Не знаю, что делать теперь. – Ее лицо начало пропадать. – Когда подошел… Скребуны отогнали…
Паутина померкла, лицо исчезло. Голем качнулся, чуть не упустив летун, который, выдирая нос из песка, тут же стал медленно взлетать. Кучек вновь возложил на него руку и заскрипел:
– Что было? Когда оно… – другой рукой он показал на паутину. – Теряет, Кучек теряет себя. Потом… опять жив.
– Лана пыталась поговорить со мной, – пояснил Эльхант. – Ты понял, что произошло внизу? Солы на большом корабле забрали жемчужину северян. Корабль возле пирамиды. Значит, жемчужина теперь где-то в ней? Надо идти туда.
– Как вернуться?
Агач оглядел покореженную машину.
– Развалится птичка в дороге, – проскрипел Кучек. – Можно чинить.
– Ты сможешь починить ее?
– Кучек сделан… создан, чтобы чинить. Строить и чинить. Обучался этому. Деревянная птица… да, сможет.
– Ну так начинай.
– Не так. Не здесь. Нужны инструменты.
– Хорошо, надо осмотреться получше. Я залезу на летун, а ты будешь держать его, – решил Эльхант.
Сжав руками бока емкости, голем поднял машину над головой. Септанта уперся ступнями в седло и выпрямился во весь рост.
Слева, где кромка острова загибалась, парили оранжевые лодки; множество их стояло на расчищенной от песка земле. Трудно было рассмотреть подробности в струящемся воздухе, но агач различил невысокие строения и крошечные фигурки солов за границей пустыни. Он вглядывался, глаза слезились от яркого света… А потом что-то шевельнулось за барханом справа.
– Опускай! – не дожидаясь, когда брюхо летуна ткнется в песок, Эльхант прыгнул и схватился за меч. Невысокий бархан тянулся прямой линией наискось от края острова. Теперь, очутившись внизу, Эльхант не видел, что происходит за ним. Прижав машину к песку, голем тоже повернулся в ту сторону.
– Убоюна снова нету, – скрипнул он. – Без него плохо. Нужен убоюн Кучеку.
По спине струился пот. Обнажив кэлгор, агач развязал шнурки, движением плеч скинул меховой плащ. Затем, вспомнив, приблизился к летуну, свободной рукой вырвал из чехла огнестрел с коротким стволом.
У ближней стороны бархана возник человек. Босой и почти голый, лишь в обматывающем бедра тряпье, низкорослый, с широкими покатыми плечами и буграми мышц под загорелой кожей. Откинув с лица спутанные темные волосы, он сделал несколько быстрых шагов, занося над головой длинную кость – единственное его оружие. Кэлгор был уже поднят, кончик его смотрел в грудь незнакомца, как и ствол огнестрела.
– Откуда… – низким хриплым голосом произнес мужчина и остановился, не опуская кости. – Нет, вы не хранители…
Говорил он необычно, мягко и протяжно произнося слова. Септанта не сразу разобрал их смысл.
– Ты – раб солов, – произнес он, разглядев широкий ошейник с горящей в нем рубиновой звездочкой.
Незнакомец окинул взглядом агача, затем голема и летун.
– Да, – сказал он. – Вы не хранители. А я – уже не раб.
– Но этот ошейник… – начал Эльхант.
Мужчина вдруг качнулся, выронив кость. Ноги подогнулись, и он боком упал на песок.
– Пить.
Еще мгновение Септанта глядел на него, затем боком шагнул к летуну, сунув огнестрел в чехол, достал флягу, зубами открыл ее, выплюнул пробку в песок и приблизился к незнакомцу. Не опуская меча, присел на колени и протянул флягу – мужчина вырвал ее, приник, громко глотая. Вода потекла по обветренной загорелой коже, заросшему густой темной щетиной подбородку. Рубиновая звезда посверкивала на ошейнике – слишком большом даже для могучей шеи незнакомца и очень широком, напоминающем железный воротник, верхний край которого вдавился в скулы. Правую щеку рассекал тонкий шрам, проходя между глазом и ухом, заканчивался под волосами.
– Рабский ошейник, – пояснил человек, закончив пить. – Но я не раб, уже нет. Благодарю. – Он вернул флягу. – Кто вы? Этот глиняный человек… Вы из Нижнего мира?
– Мое имя Эльхант, – сказал агач. Он отпил, кинул взгляд на емкость и отдал ее незнакомцу. – Мы снизу. Кто ты?
– Тор Гилонг, – произнес бывший раб. Найдя в песке пробку, вытер ее о грудь, закрыл флягу и медленно встал. – Возле порта я должен встретиться с другими, кто сбежал. Благодарю тебя. Я спешу…
Септанта перебил:
