позвали на такое ответственное мероприятие.
И вот я висела на поручне тряского трамвая и слушала его болтовню. Митя был странным, в свои сорок два года он обладал спортивной внешностью, полуседой шевелюрой и был необычайно говорлив. При этом он любил наклоняться как можно ближе к собеседнику, так, что вы различали запах изо рта. Если собеседник пытался уклониться, Митя агрессивно наступал, стараясь прижать его к стене.
Отвязаться от него было практически невозможно. Сейчас его очки хищно поблескивали, деваться было некуда, приходилось слушать. Впрочем, сначала все говорило о том, что Митя был специалистом, он не без гордости демонстрировал свои права с категорией «А» и рассказывал о двух мотоциклах, которые у него были, а так же, по ходу дела, все, что мог вспомнить на эту тему.
— Главное, чтобы сальники не бежали, — рассуждал он, — все остальное — ерунда.
Ну, еще, главное, чтобы дым из глушителей не шел. Если идет, считай, поршневую надо сразу менять. А поршневая у «Урала» — фигня, рассчитана всего на шесть тысяч километров, так что, если хозяин не врет, и пробег у него всего две восемьсот, этот сезон ты на нем еще отъездишь, а зимой, ничего не попишешь, придется тебе поршня менять! Хотя, вообще «Урал», это, я тебе скажу, такая машина! Я на нем любую «Яву» только так делал! Перекресток у кинотеатра «Победа» знаешь? Так я по Маркса до следующего перекрестка до ста пятидесяти разгонялся!
И это с коляской. И ни одна «Ява» меня догнать не могла!
Но и «Ява» тоже ничего аппарат… У нас во дворе один мужик раньше жил, ну, натуральный байкер! Весь в коже! Представляешь, «Яву» свою заводил исключительно рукой, так она у него отрепетирована была! Да, хороший мотоцикл «Ява»… Вот у меня случай был, сейчас скажу когда… Наверное, в восемьдесят девятом. Тогда магнитофоны были редкостью, друг из Саянска позвонил, сказал, в магазин партию завезли. А зима уже, седьмое ноября на носу, куда на мотоцикле ехать? А я поехал!
Оделся потеплее и поехал… И что ты думаешь? Нормально! Вот я и говорю: зверь мотоцикл!
— Магнитофон купил? — спросила я, чтобы как-то поддержать разговор.
— Нет, выходной в магазинах был, праздник ведь. Холодно было, минус тридцать, наверное. А мне ничего… Обратно пёр, — у меня один цилиндр отказал, так я на втором до ста тридцати по трассе шел! А как-то на перекрестке на Крупской поворачивал, на трамвайные пути вылетел. Вот смеху-то было! У меня сзади жена сидела. А в коляске — теща. Так я на рельсах перевернулся. И ничего, все обошлось… Меня каска спасла. Жена вот только ударилась, а так ничего. Да… Я свой «Урал» продал удачно, какому-то лоху из деревни, то ли из Тальян, то ли с Одинска. Я все думал, вот продам, а там пусть хоть разваливается. Представляешь, так и вышло. Мужик этот даже из города выехать не смог, — у него из глушителей черный дым повалил. Я слышал, он на вязке* до деревни доехал! Ты вот мотоцикл берешь, а куда ставить будешь? Не знаешь? У меня гараж в «Привокзальном» пустой стоит, я тебя пущу, не бесплатно, конечно, но ты имей в виду.
Кооператив оказался довольно большим, мы все время сворачивали в какие-то закоулки. Оказалось, я знаю хозяина мотоцикла, он работал режиссером детского театра, и я как-то брала у него интервью. Он тоже меня узнал, и мы сразу прониклись друг к другу симпатией. По пути он рассказал, что мотоцикл на самом деле принадлежит его теще, раньше на нем ездил тесть, но он умер, и вот уже восемь лет мотоцикл стоит в гараже.
— Мы заводим его раз в год, — извиняющимся тоном сказал он, — а так, конечно, за ним никто особо не смотрел… Я даже не знаю, заведем ли…
Ворота пятьдесят третьего бокса были распахнуты настежь, в глубине гаража виднелся обычный водительский скарб, разложенный на полках. Какие-то инструменты просто валялись на полу. Возле самого обычного синего мотоцикла с коляской ковырялся мужичок.
— Это Саня, — представил его нам хозяин, — он специалист по 'Уралам'…
— Твой «специалист» ездил на «Урале» в последний раз десять лет назад, — отозвался Саня, начиная пинать кикстартер.
Я медленно, стараясь придать себе вид знатока, обошла мотоцикл кругом. Никакого особого впечатления он на меня не произвел.
— Смотри, смотри, — горячо зашептал мне в ухо Митя, — амортизаторы текут, и вилка, вон, тоже. Одно перо точно бежит. Смотри, и задний фонарь на коляске разбит…
Я смотрела и ничего не видела. Впрочем, от новичка этого никто и не ждал. Мужики следом за мной, по очереди, так же неторопливо обошли мотоцикл, и Саня снова принялся безрезультатно пинать кикстартер. В алюминиевой глубине двигателя что-то утробно булькало, мотоцикл шатало от саниного напора, но заводиться он не хотел.
Минут через десять Саня выдохся. Пришла очередь хозяина, но его хватило ненадолго, он устал еще быстрее друга. Несколько раз пнул стартер Митя. Потом обернулся ко мне.
— Не, бесполезно, нужно зажигание настраивать.
— А ты умеешь? — с надеждой спросил хозяин.
— Нет, — ответил мой «эксперт».
— Ладно, тряхнем стариной, — Саня нашел где-то в гаражных недрах отвертку, снял крышку зажигания.
Прошло еще минут двадцать. Кикстартер пинали по очереди. Даже мне позволили пнуть его пару раз. Звучали какие-то непонятные фразы, которые казались мне настоящей музыкой:
— Масло проверял?
— Да в норме масло!
— Давайте, свечи поменяем.
— А есть?
— Нет, нету…
— Лучше открой заслонку, ему воздуха не хватает…
Если бы дело не происходило в пыльном проулке глухого кооператива, можно было подумать, что диалог происходит в операционной. Саня то и дело подшаманивал зажигание, и минут через сорок это все- таки дало результат, — мотоцикл несколько раз чихнул, раздалось обнадеживающее «тух-тух», и он тут же заглох. Мужиков это словно разбудило, они затопали вокруг мотоцикла энергичнее, и буквально через пару минут чудо произошло, — «Урал» ожил. И не просто ожил, а выдал солидное «топ-топ-топ».
Никакого дыма из глушителей не повалило, а это означало, что… Впрочем, я тогда и не понимала, что это, собственно говоря, означало.
— Ну что? — спросил Митя. — Будем пробовать?
Я неуверенно кивнула. В тот самый момент, когда сердце этого синего монстра забилось, мне в первый раз стало страшно. После всего, что я сегодня от Мити услышала, ехать с ним не хотелось. Тем более, меня очень пугали сидения, — черные резиновые «лягушки» шатко прогибались от малейшего давления на них.
Зато Митя, явно соскучившийся без лихой езды, бесшабашно вскочил в седло, развернулся в узком проходе и газовал, что есть силы накручивая рукоять.
Мотоцикл устрашающе выл.
— Садись! — крикнул Митя.
Лучше бы я этого не делала. Но, как говорится, «хорошая мысля приходит опосля».
Я решительно прыгнула назад и сразу же ухватилась за резиновое кольцо «лягушки».
И вовремя: Митя настолько резко открутил ручку газа, что в следующий момент я чуть не слетела назад. В последующие секунды я поняла, что значит находиться на спине взбесившейся лошади, — Митя ездил, игнорируя все законы физики. Это напоминало тренажер для родео. Сиденье валилось то вперед, то назад, резиновое кольцо растягивалось, норовя лопнуть, а я молилась, чтобы эта поездка закончилась для меня благополучно. Порыскав по кооперативу и чуть не врезавшись в какой-то автомобиль, Митя резво вырулил к воротам и, словно взбесившийся от нашествия паутов сивка, вырвался, наконец, на свободу. Как-то странно повиливая, то и дело дергая мотоцикл, он понесся по дороге, обгоняя машины. Мне стало совсем плохо от одной мысли о том, что мы сейчас нарвемся на гаишников, а документов на мотоцикл у нас не было, как не было и шлемов. Площадка техосмотра располагалась рядом, и гаишников здесь было много.
— Поворачивай! — заорала я Мите что было мочи, стараясь перекричать рев двигателя.
