— Тише, мистер Джилберт! — шепотом отвечал Марс.
Двумя сильными взмахами весла он почти врезался лодкой в берег, ухватился за свесившуюся к воде ветку дерева, подтянул лодку к густой прибрежной зелени. Миг, и лодка была привязана к торчащему из земли древесному корню; Джилберт и Марс очутились в полной темноте.
На все это потребовалось не более десяти секунд.
Схватив своего спутника за руку, Джилберт хотел было спросить у него, что все это значит, но тот указал ему на середину реки. Там мрак был не столь густым, и можно было разглядеть движущуюся точку.
Это оказалась лодка, в ней находилось четверо людей. Лодка подымалась вверх по течению и, обогнув песчаную косу, собиралась, видимо, плыть вдоль берега.
У Джилберта и Марса мелькнула одна и та же мысль: главное — добраться во что бы то ни стало до канонерки. Если гичка их будет обнаружена, они не колеблясь выпрыгнут на сушу и, пробираясь между деревьями, побегут по берегу до того места, против которого на реке находится песчаная отмель. Когда рассветет, их сигналы заметят с ближайшей канонерки, либо они сами доберутся до нее вплавь. Нужно сделать все возможное, чтобы вовремя быть на своем посту.
Но они тут же убедились, что и на суше путь для них также отрезан.
Шагах в двадцати от той густой заросли, где скрывались Джилберт и Марс, сидевшие в лодке люди стали перекликаться с теми, что находились на берегу.
— Ну как вы там справились? — спрашивали с берега.
— Ничего, справились кое-как, — отвечали с реки. — Однако, обогнуть мыс во время отлива — все равно, что переплыть пороги.
— Мы уже высадились на мыс, становитесь-ка на якорь, поближе к нам.
— Да, как раз тут и станем, у стремнины, на самом краю заграждения.
— Ладно! А мы посторожим берег, и негодяям от нас не уйти, разве что они в болото полезут.
— Да, может быть, уже и полезли?
— Ну нет! Они, конечно, попытаются еще до рассвета вернуться на свою канонерку. По реке через заграждение им не прорваться, значит будут пробираться берегом, а тут-то мы их и сцапаем.
Джилберту и Марсу все стало ясно. Шайку Тексара несомненно известили об их отъезде. И если им обоим удалось проскользнуть благополучно в Кэмдлес-Бей, то обратно к эскадре им не пробраться: на реке заграждение, да и на берегу все предусмотрено для их поимки.
Гичка попала между двух огней — людьми в лодке и теми, что высадились на мыс. Невозможно было пробиться через заграждение на реке, да и по узкой полосе земли между рекой и подступавшими к самому берегу болотами им тоже не пробраться.
Итак, Джилберт узнал о том, что их поездка по реке обнаружена врагами. Но, быть может, лазутчики Тексара видели лишь то, что два человека проезжали на лодке, а то, что они высадились в Кэмдлес-Бее и что один из них — сын Джемса Бербанка, офицер, а другой — матрос федерального флота, — они не знают? Увы! И это было их врагам известно, в чем Джилберта убедили последние фразы, которыми обменялись эти люди.
— Глядите же в оба! — крикнули с земли.
— Еще бы не глядеть! — отвечали с лодки. — Добыча-то какая! Офицер федерального флота, да к тому же еще сын флоридского аболициониста!
— И за него нам здорово заплатят. Ведь платить-то будет Тексар!
— Если они притаились в какой-нибудь бухте и нам не удастся изловить их ночью, — мы обыщем днем все мышиные нор-ы, и тогда им уже от нас не уйти.
— Но только помните, что нам строго-настрого приказано доставить их живьем.
— Помним! А вы тоже не забывайте, что, где бы мы их ни изловили, вы должны забрать их и отвезти на лодке в Джэксонвилл.
— Ладно! Если не придется только гоняться за ними по реке, мы и с места не тронемся, будем стоять здесь на якоре.
— А мы — караулить их на берегу.
— Желаем удачи! Эх, оно, конечно, лучше было бы провести ночь за стаканом вина.
— Ну, это еще как сказать! Впрочем, если эти два негодяя улизнут от нас — тогда, пожалуй, есть о чем жалеть. А уж ежели нам удастся их сцапать и доставить завтра Тексару — тогда стоит потрудиться.
После этого лодка несколько удалилась от берега, и тут же звякнула цепь — значит, лодка стала на якорь. Люди на берегу умолкли, но слышно было, как шуршали под их ногами опавшие листья.
Итак, ни берегом, ни по реке бежать им не удастся. И Джилберт и Марс это хорошо поняли. Они оба молча притаились под сводами прибрежных деревьев, стараясь ничем не выдавать своего присутствия. Но своды эти стали для них сводами тюрьмы. И выбраться из нее было невозможно. Если ночью, во тьме, враги и не обнаружат их присутствия, то разве можно надеяться, что они не заметят их днем? А «лен не только грозил бы смертью самому лейтенанту Бербанку, — Джилберт, как храбрый солдат, готов был умереть в любую минуту, — но это повлекло бы за собой арест его отца, если бы приспешникам Тексара удалось доказать, что юноша побывал в Кэмдлес-Бее и что, стало быть, владелец Кэмдлес-Бея поддерживает сношения с северянами. У испанца, который до сих пор ничем не мог подтвердить свое обвинение, окажется тогда в руках неопровержимое доказательство. Что же станется с миссис Бербанк? Что станется с Ди и Зермой, когда некому будет их разыскивать?
Вихрем пронеслись все эти мысли в голове молодого офицера, и он мигом представил себе все роковые последствия своего плена.
Если их схватят, — у них для спасения останется одна только слабая надежда, что федералисты успеют занять тем временем Джэксонвилл и лишат Тексара власти. Тогда их освободят, быть может, прежде, нежели будет приведен в исполнение смертный приговор. Да, в этом их единственная надежда! Но как ускорить приход канонерок капитана Стивенса? Да разве смогут канонерки переправиться через песчаную отмель, если прилив еще недостаточно высок? И кто проведет их черед все извилины фарватера, если Марс тоже попадете, южанам в руки? Кто будет тогда лоцманом флотилии?
Надо было, не теряя ни минуты, всем рискнуть, пойти на любую опасность, чтобы до рассвета добраться до канонерок. Не пустить ли гичку стрелой прямо к водовороту? Прежде, чем негодяи успеют поднять якорь и погнаться за ними, они будут уже далеко…
Нет, это было бы слишком рискованно. И Джилберт это прекрасно понимал. Марсу на одном весле не уйти от четырехвесельной лодки, которая, конечно, их догонит. Это значило бы идти на верную гибель.
Что же делать? Ждать? Но скоро наступит рассвет. Уже половина пятого, и небо на востоке начинает бледнеть.
Нужно было немедленно на что-то решиться — и вот что придумал Джилберт.
Наклонившись к Марсу, он чуть слышно прошептал ему на ухо:
— Невозможно ждать дольше. У нас с тобой есть по револьверу и кортику. В лодке четверо людей, стало быть, на каждого из нас по два человека. Преимущество наше во внезапности нападения. Направишь гичку прямо на лодку; она стоит на якоре и не сможет уклониться от столкновения. Мы неожиданно на них обрушимся, не дав им опомниться, сразу же их прикончим, а потом понесемся вниз по реке. Прежде чем на берегу успеют что-либо предпринять, нам удастся, быть может, миновать линию заграждения и добраться до наших канонерок… Понял меня. Марс?
Марс вместо ответа обнажил кортик, сунул его за пояс рядом с револьвером и, осторожно отвязав лодку, взялся уже было за весло, чтобы с силой оттолкнуться от берега.
Но Джилберт в этот миг схватил его за руку.
Новое неожиданное обстоятельство заставило молодого офицера изменить свой план.
Над рекой поднимался густой предрассветный туман, словно легкими клочьями ваты заволакивая всю ее поверхность. Туман шел от устья, подгоняемый ветром с моря. Через четверть часа вся окрестность — и Джэксонвилл на левом берегу реки и прибрежная чаща деревьев на правом — все должно было исчезнуть под желтоватыми, непроницаемыми парами; их особый, характерный запах распространился уже по всей долине.
Явилась внезапно новая надежда на спасение. Зачем им рисковать, вступая в неравный бой? Не
