В животном мире порядок и организованность все еще держатся на силовом равенстве — случайном и ненавязчивом.
Поэтому сначала рубидиевый корень получил вожак звездной стаи. Это был огромный рыжий гончак, ростом с годовалого бычка.
Саша с волнением поднес ложку к широкой пасти пса. Целебная каша ухнула в горло с таким звуком, как пустое ведро падает в глубокий колодец.
Но, проглотив порцию, вожак вдруг попросил нежным голосом, так не вязавшимся с его крупным дородным телом:
— Еще ложечка будет для хорошей собаки?
— Всё поровну! — отказал было Саша, потому что собачья очередь растянулась до калитки, но дядя Митя разрешил:
— Дай вожаку две большие ложки: у вожака нюх должен быть раза в два острее, чем у обычного гончака.
— Не знаю, как насчет чутья, — ввязалась в разговор скучающая Фаина. — А рот у него точно раза в два больше нормального.
Нюх у псов после приема лекарства, становился острым. Они чуяли метеориты еще до появления их в земной атмосфере, до того, как красная вспышка взрезала густую, до черноты, синь окрестностей Кордона.
— А теперь, Милорд, ты отведай! — предложил дядя Митя. — Тогда станешь лучшей гончей собакой на Урале и во всем собачьем обществе.
Только успел Саша влить псу снадобья, как из-за забора раздался вредный голос деда Хирона:
— Тогда, Дмитрий Сергеевич, выдели и моей козе чуток. Клеопатра часто по лесу шныряет, нюх ей особый нужен — от волков тикать!
— Берите, дедушка! — протянул Саша посуду. — Только козу не пускайте сюда — собаки у нас дикие!
Но Гончие псы уже покидали ветеринарный двор, стартуя с места и вытягиваясь в огненный клин — острием в черное небо.
Дядя Митя, Саша и дедушка Хирон махали на прощание руками, а Милорд лаял отрывисто и низко, точно подавал непонятные людям сигналы в далекое и родное созвездие.
— Вот и все, друзья! — наконец произнес дядя Митя. — Пора спать. А за помощь всем спасибо!
— Ну и ловок ты, Дмитрий Сергеевич! — хлопнул себя по коленке дедушка Хирон. — С самого неба пациентов принимаешь. Излечил прорву животин и ни гугу! Гляди, прознает про то начальство — влетит за совместительство!
— Теперь-то долго никого не будет, — отозвался дядя Митя. — В космосе спокойная ветеринарная обстановка, как Гончие псы доложили. А лучше, дедуля, в дом войди, раз бессонница мает, чаю попьем.
— Как не зайти, коли человек добрый! — с готовностью принял предложение бессонный дед. — Заодно погляжу, может, печь тебе переложить надо, бесплатно-то лучше получается! Еще удумал в помощники к тебе записаться, раз на печи ныне спрос мал. Примешь старого Хирона?
Долго гудел старик на кухне, рассказывая о жизни дяде Мите, но Саша не слышал. Он крепко спал на душистом матраце, но потом проснулся — пора было приниматься за работу.
Саша надел белый халат и такую же шапочку, перекинул через плечо кожаную сумку с крестом милосердия и полетел от планеты к планете, от созвездия к созвездию: к Малой и Большой Медведицам, к Дельфину и Жирафу, к Лебедю и Льву…
Ему казалось, что он летел вслед давней мечте, туда, где ждали его быстрокрылые птицы и быстроногие звери, рассеянные по галактикам необъятной Вселенной.
А еще Саша был спокоен за земных обитателей лесов, гор и рек, потому что на Земле оставался с помощниками дядя Митя, научивший его главному искусству — любви и сострадания к живому.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК
И опять наступило хлопотливое деревенское утро, без которого Саше уже трудно было представить свою жизнь. Как у самостоятельных и временно одиноких мужчин, завтрак их был прост до глазуньи, молока и сотового меда. Мед не возбранялось брать руками и немедленно отправлять в рот, не сильно беспокоясь о правилах поведения за столом. Зато тело тотчас наполнялось сладостью и благовонием цветоносного лета.
— Выкладывай, что намерен делать днем, — поинтересовался дядя Митя у мальчика.
— Точно не знаю! — жизнерадостно отвечал Саша, никогда не живший по распорядку. — К жеребятам хотел сходить на ферму да на рысаков поглядеть, как бегают с качалками (так называют легкие беговые тележки). А что, вместе пойдем?
— Как раз сегодня вряд ли получится, — слегка огорчил племянника доктор. — Меня выбрали в районную комиссию, занятую ответственным делом. Мы будем работать в соседнем районе. Видно, придется и заночевать там.
— А эта самая комиссия как-нибудь без вас не обойдется? — выпытывал мальчик.
Уж так ему хотелось сбегать на конную ферму вместе с дядей Митей. Саша тайком от дяди припрятал сотовый мед для жеребят. Правда, он не знал — едят ли лошади мед.
— Никак нет, — отвечал дядя Митя по-военному и, глядя на огорченного мальчика, потрепал его по плечу. — Там без ветеринарного специалиста нельзя. Да и вопрос решается государственный!
Был бы вопрос несерьезным, не вызвали бы дядю Митю! Саше уже не требовалось особых и длинных разъяснений, что дяди Митина работа самая важная в колхозе. Да и во всем этом горно-таежном кордонном крае и за его синими пределами невозможно и немыслимо сделать что-то путное без ветеринарного врача.
Ну, во-первых, Саша обратил внимание, как, впрочем, обратил бы каждый нормальный человек, что ветеринарная служба носит название государственной службы. Об этом было написано на дверной табличке ветеринарной амбулатории. И от этого пахнущего, седой стариной определения исходили таинственная сила и крепость.
Люди, подобные дяде Мите, отвечали за здоровье миллионного стада крупного и мелкого скота — богатства любой страны.
А во-вторых, служба эта была и есть по природе самая что ни на есть человеческая, хотя ее специалисты отвечают за здоровье и сохранность животных. Но ведь наши «меньшие братья», как называют в народе коров, лошадей, собак, ослов, дятлов, свиней и всякую дикую, полудикую и домашнюю живность, не могут взять да и сказать нам о своих болезнях и недомоганиях. Поэтому в ветеринарные отряды идут добрые и чуткие люди с большим сердцем и ловкими руками.
А в-третьих… Тут история особая. В семье Саши, как и во всех порядочных семьях, не особо ценилось благополучие. То есть ценилось, конечно, но по самому низкому тарифу, по дешевке, прямо скажем, Не было его, ну и ладненько. Ценились по-настоящему лишь честность, доброта и сердечность. Слово «благополучие» в разговорах старших приобретало странный — иронический оттенок.
Вдруг — как снег на голову! Саша узнал от камышовой мухи, что дядя Митя награжден орденом Трудового Красного Знамени. И за что? За благополучие.
— Так что это в конце концов значит? — спросил Саша.
— А то, — отвечала добрознающая муха, — что в хозяйстве уже много-много лет не болели ни животные, ни птицы и все большое совхозное стадо свободно от всяких болезней.
