труба» — юго-восточный ветер. Слабые ростки озими или всходы яровых легко выдуваются и иссекаются. Хорошо еще, что земли у нас тяжелые, глинистые. В Казахстане почва полегче — следовательно, легче и выдувается.
Итак, первое и основное преступление, в котором обвиняется отвальный плуг, — это оголение земли: как раз то, за что ранее, при освоении степей ему воздавались самые высокие почести. Вспомните хотя бы тот же «малороссийский сабан» — ведь это он, перевернув вверх дном степные травы, сделал наши степи пригодными для жизни. Ту же роль сыграл в американских прериях знаменитый когда-то «прери-брекер». Что ж, и здесь виден суровый закон жизни: одни старые заслуги не кормят, пора на пенсию.
Как мы помним, свойство плуга закапывать в землю все лежащее на поверхности объясняется тем, что это орудие оборачивает почву. Кроме того, плуг еще рыхлит ее, перемешивает и выравнивает. Все это он делает не слишком хорошо, так что приходится применять дополнительно много других орудий. Как уже отмечалось, основной задачей плужной и последующих обработок является придание почве структурного состояния и определенной плотности, полезных растению.
Вопрос, можно ли с помощью почвообрабатывающего орудия улучшить агрегатное состояние почвы, уже в течение нескольких десятилетий является одним из наиболее спорных в агрономической науке. Можно перечислить десятки и сотни работ, в которых приводятся прямо противоположные мнения на этот счет. Несомненным оказалось одно: структура почвы при ее обработке улучшается лишь в том случае, если она обрабатывается при некоторой оптимальной влажности; значение оптимума при этом разнится для разных почв. Большие отклонения от него приводят к прямо противоположным результатам.
Важно и другое: каким бы хорошим орудие ни было, увеличивая в пахотном слое количество полезных агрегатов, оно одновременно разрушает до пылевидного состояния небольшое количество комков. Это обстоятельство должен был признать даже Вильямс, убежденный сторонник «культурного» плуга как главного, по его мнению, орудия, с помощью которого может быть достигнуто агрегатное состояние.
Исследования показали также, что структура, получаемая при обработке, существенно отличается от естественной, целинной — она менее прочна, легче размывается водой. Таким образом, выигрывая в физических свойствах в текущем году и продолжая год за годом перепахивать землю, мы постепенно накапливаем число бесструктурных частиц, пыли. Особенно быстро этот процесс протекает в почвах легких, в условиях засушливого степного климата, когда обработки производятся поневоле в неоптимальные по влажности сроки (сеять-то надо!).
В последние десятилетия накоплен огромный фактический материал, свидетельствующий не в пользу нашего стремления чаще обрабатывать землю. Так, по мнению академика И. В. Тюрина, «Обработка почвы сопровождается, как правило, значительным уменьшением содержания гумуса, причем наиболее значительное уменьшение вызывается при обработке в отсутствии растительности, то есть при паровании; близко к пару, по-видимому, стоят также пропашные культуры».
Еще определеннее высказываются почвоведы Г. Конке и А. Бетран, которые считают, что «обработка почвы сама по себе является сильнейшим, вызывающим эрозию фактором в сельском хозяйстве. Обычно чем сильнее обработка, тем в большей степени она вызывает эрозию. Обработка способствует отделяемости частиц и фактически сама производит их отделение и, кроме того, усиливает окисление органического вещества почвы. Это уменьшает агрегацию и инфильтрационную способность почвы».
Итак, мы приходим к странному положению вещей. С одной стороны, исторический опыт показывает, что в течение многих веков почвообработка интенсифицировалась. Это вполне понятно: ведь непрерывно интенсифицировалось и земледелие в целом. Стремление повысить производительность труда в сельском хозяйстве шло об руку со стремлением повысить производительность почвы. А это означало мобилизовать все запасы почвенного плодородия, пахать глубже, пахать чаще. Этому стремлению в огромной степени помогло развитие механизации: машин стало больше, машины стали производительнее, мощнее, тяжелее. И вот на этом-то этапе многовековое стремление усилить механическую обработку приходит в противоречие с неумолимыми законами природы: оголение, распыление, а затем и уплотнение почвы становятся причинами буквально катастрофического развития эрозионных процессов.
Первый жестокий урок преподала природа американцам. В условиях конкурентной борьбы за существование американские фермеры, оснащенные прекрасной высокопроизводительной техникой, буквально обескровили свои земли. За 50 лет после 1875 года средняя урожайность пшеницы в США упала вдвое: с 25 до 12,5 центнера с гектара; к 1930 году она составляла уже 9,5 и продолжала понижаться. Лишь в послевоенный период, стремясь создать внутренние стратегические запасы хлеба, правительство США наметило и провело ряд мер, направленных на повышение урожайности. Был издан специальный закон о сохранении плодородия почв, согласно которому выплачивалась премия за каждый акр земли, засеянный культурами, сохраняющими и восстанавливающими плодородие, препятствующими развитию эрозии. Вследствие этого урожаи стали повышаться.
Конечно, дело не в том, что наше сельское хозяйство является высокомеханизированным, а подданные фараона Хеопса обходились палкой. Дело в том, что механизация и автоматизация вовсе не затронули сами принципы обработки земли, заложенные практикой еще столетия назад. А пора, видимо, пришла…
Как только Скиапарелли открыл знаменитые каналы Марса, фантасты немедленно принялись писать о марсианских пустынях, о покинутом, опустошенном цивилизацией мире. Основания к тому были чисто земные.
За тысячелетия земледельческой культуры планета наша изменилась неузнаваемо. Когда-то вся Европа была покрыта густыми лесами, на юге степь не пылила, а колыхалась необозримым морем ковыля. Когда-то среди лесов простирались огромные болота, реки были полноводными и не терялись среди полей в оросительных каналах.
Современный ландшафт планеты больше чем наполовину искусственный — это следствие процесса освоения земли, ее распашки. Следствие вполне закономерное, неизбежное, во многом (хотя далеко не во всем!) нужное. Процесс этот грандиозен, непрерывен и необратим. В результате его наш земной шар постепенно превращается из обычного космического тела в искусственное, в продукт цивилизации.
Все ли гладко в этом процессе?
Вообще-то, как мы видели, земледелие — одна из наиболее консервативных отраслей общественного производства. Быть может, следует наконец перестать быть консерваторами и подумать об искусственной пище, о фабриках для производства свинины (не свиней), о фантастических установках, в которых будут выращиваться сдобные булки и отбивные котлеты, об автоматах, стреляющих спелыми вишнями…
Искусственные продукты уже входят в нашу жизнь. Где-то «сделали» черную икру. Очень кстати, ибо гидрогиганты перегородили реки, и осетрам ничего не остается, как уступить право на фабрикацию икры нам. Хорошо бы еще освоить производство искусственной воблы: не идет ли дело к тому, что нашим потомкам будут демонстрировать ее только в аквариумах зоопарков?
Как-то в гостях у меня были два молодых преподавателя из Чешских Будейовиц. Они с изумлением и даже с некоторым испугом глядели на блюдо прекрасных донских раков — видели впервые. Скорлупу от них (это не анекдот) забрали с собой на родину Швейка как сувенир (раков, несмотря на испуг, съели всех).
Не знаю, жили когда-нибудь раки в чешских реках или нет. Где-то я читал, что раньше в Кубани раков не было, туда завезли их донские казаки во время кавказских войн. Везли несколько больших бочек за сотни верст, через степи, под пулями… Им очень хотелось, чтобы их внукам тоже досталось обсосать рачью клешню. Сейчас в нашем фирменном магазине «Донская рыба» полно лангустов. Раков нет. Так не пора ли и нам подумать о своих потомках?
Забота о природе, беспокойство об окружающей человека природной среде захватывает помыслы всех прогрессивных людей. Советский народ, его Коммунистическая партия вырабатывают конкретные меры по защите этой среды. В Директивах XXIV съезда КПСС записано: «Повысить ответственность министерств и ведомств, предприятий, учреждений и организаций за рациональное использование природных ресурсов — земли, вод, атмосферы, полезных ископаемых, а также за воспроизводство растительного и животного мира». Как видите, охрана природы стала делом сегодняшнего дня каждого из нас.
