Вообще-то практика показывает, что почва в естественном состоянии, без применения к ней тех или иных способов изменения физических и механических свойств, пригодна для возделывания растений только в самых исключительных случаях. В свое время, однако, эти случаи могли быть не исключением, а правилом. Взгляните, например, на календарь земледельческих работ времени какого-нибудь Аменхотепа. На барельефе высечены сцены: посев (из лукошка). По полю зачем-то прогоняют стада скота, и сразу же — жатва. Странно, здесь нигде не видно пахаря, никто не ковыряет землю хотя бы примитивной мотыгой. Земледелие без земледелия?
А вот еще одно описание сельскохозяйственных работ — на этот раз значительно ближе к нам и по времени, и по месту — долина реки Сумбар в Туркмении.
«Для посева выбираются площадки не более одной-двух десятин у подошвы мергелистых склонов, имеющих небольшую водосборную площадь. Тектоника здешних предгорий дает мелкосопочный рельеф, причем пласты иногда поставлены почти „на голову“, так что с небольших кряжиков натекает сравнительно немного воды, ровно столько, сколько нужно для орошения посевных площадок у подошвы. В то же время крутизна склонов и мергелистый состав породы дают сильно иловатые ручейки, наносящие после весенних дождей легкий кольматажный слой, и притом слой рыхлый, пузыристый благодаря содержанию извести в сносимой породе… Известь делает почву настолько плодородной, улучшая ее физические свойства и усвояемость растениями необходимых элементов, что земледелец никогда не заботится о каком бы то ни было удобрении… Микрорельеф этих площадок настолько удобен для устройства на них поля, что земледельцу не требуется даже прибегать к какому-нибудь выравниванию или сооружениям для напуска воды. Ему даже не приходилось, по-видимому, заботиться первое время о какой бы то ни было предварительной обработке почвы. Наши наблюдения над современными приемами такого лиманного земледелия, практикуемыми на тех же лиманных площадках в Сумбарском и Кюрен-Дагском районах, позволяют сделать это последнее заключение. После того как вода сойдет с затопленных площадок, промоченное поле даже не вспахивается, а зерна пшеницы просто разбрасываются по еще влажной поверхности».
Это написано в 1924 году. Статья принадлежит академику Д. Букиничу, и опубликована она в журнале «Хлопковое дело». Удивительно, мы как будто только вчера отошли от истоков земледелия, и вот уже приходится серьезно беспокоиться о его будущем.
Итак, первая и единственная операция в цикле сельскохозяйственных работ (до жатвы) при подобном лиманном земледелии — посев в грязь. Ну а зачем стада египтян, топчущие поля? Это уже первые результаты работы аменхотеповского БРИЗа, авторское свидетельство на способ защиты посеянных семян от ветра и птиц, увековеченное на барельефе.
Кстати, и в приведенном отрывке, и на барельефе рассказывается о культивировании растений на намытой почве, являющейся продуктом эрозии. Здесь последняя выступает как благодетельница; немного спустя мы увидим, какой это бич божий.
И еще одно: долины Нила, Евфрата, Инда, великих китайских рек, предгорья среднеазиатских хребтов — все это места далеко не единственные, где изначальное земледелие вовсе не означало «делать», то есть обрабатывать землю. Вот, например, как «обрабатывал» землю герой «Калевалы»:
Так, видно, возникло первое совмещение профессий: дровосек стал хлеборобом. Но еще не землепашцем…
Описанная в финском эпосе система земледелия получила название подсечно-огневой. Распространена она была совсем еще недавно буквально во всех лесистых районах планеты, в том числе и по всей Европе. По сравнению с лиманной эта система отличалась большей сложностью. Во всяком случае, если у первой и развитого собирательского хозяйства аналогий было множество (одни и те же операции посева, ухода за растениями и пр.), то подсечно-огневая технология до возникновения земледелия была совершенно неизвестна. Правда, человек редко отказывал себе в удовольствии устроить небольшой пожар, тем более что в лесах не устанавливали тогда внушительные надписи: «Не разводи костров». Те же австралийские туземцы частенько выжигали большие куски прерий, чем облегчали себе охоту на пострадавших от ожогов мелких грызунов. Тем не менее постоянное выжигание лесов или степей охотничье-собирательскими племенами никогда не практиковалось. Одним словом, подсечную систему следует, безусловно, признать более поздней.
Как утверждают археологи, переход к постоянному земледелию в Западной Европе совершился лишь в первые столетия нашей эры. К этому времени цивилизации Востока имели за собой тысячелетнюю историю, освещенную в многочисленных письменных источниках. Грандиозные пирамиды древнего царства, сложное ирригационное земледелие с применением плуга, развитая металлургия меди и бронзы, иероглифическая письменность Египта и Передней Азии, Кносский дворец на Крите и критское фонетическое письмо — все эти свидетельства культуры Востока создавались в то время, когда в Европе господствовал каменный век буквально на всей ее территории.
Наиболее древние следы земледелия обнаружены в Палестине, в долине Иерихон. Натуфийская культура датируется VII–VI тысячелетиями до н. э. и относится к эпохе позднего мезолита. Долина расположена в глубокой котловине, сложенной из плодородных наносов Иордана. Древний Иерихон находился в 100 метрах от последних предгорий Иудейского хребта. Во время зимних дождей (лето здесь крайне сухое) на его территорию попадают многочисленные ручейки, сносящие с гор продукты водной эрозии. Обстановка очень напоминает описанный выше район южной Туркмении, полное же отсутствие среди орудий производства, найденных при раскопках, почвообрабатывающих приспособлений заставляет думать, что и здесь растения возделывались в условиях лиманной системы, не требовавшей никакой обработки земли.
Однако длительное время подобное земледелие в долинах рек не могло основываться целиком на старой технологии. Во всяком случае, для его расширения и увеличения производства зерна требовалось внести в нее существенные поправки. Видимо, наименьших усилий в этом отношении требовал Нил. Река эта поистине чудо из чудес. Недаром древнегреческий историк Афиней, посетив Египет после завоевания его эллинами, называл ее золотоносной, ибо вместе с водами она несет и плодороднейший ил — «истинное золото, которое в безопасности возделывается, чтобы быть достаточным для всего человечества, когда это
