указал на низкое, густое облако, которое ползло по саванне.
Парша ль и Вальдес присмотрелись к этому облаку, которое развертывалось все шире, набегая ближе и ближе на правый берег. Жиро, стоя на носу «Галлинетты», тоже глядел в эту сторону, стараясь понять причину такого явления.
— Это облако пыли, — сказал Вальдес.
К такому мнению присоединился и Паршаль.
— Кто может поднимать эту пыль? — спросил сержант Мартьяль.
— Вероятно, какой-нибудь движущийся отряд, — ответил Паршаль.
— В таком случае он должен быть многочислен, — заметил Герман Патерн.
— Конечно, — ответил Вальдес.
Облако, находившееся на расстоянии 200 метров от берега, быстро приближалось. Иногда оно разрывалось, и в просветах можно было, казалось, разглядеть какие-то красноватые движущиеся массы.
— Неужели это шайка квивасов? — воскликнул Жак Хелло.
— В таком случае, — сказал Паршаль, — лучше отвести, из предосторожности, лодки к другому берегу.
— Да, из предосторожности следует это сделать, — сказал Bальдес, — и притом не теряя ни минуты.
Соответствующее распоряжение было отдано.
Убрали паруса, которые стеснили бы движение лодок при их движении наискось реки, и гребцы, налегая на шесты, двинули пироги к левому берегу.
Жиро, внимательно рассмотрев облако пыли, тоже присоединился к гребцам, не выказав ни малейшего смущения.
Но если испанец не беспокоился, то путешественники имели к тому все основания, раз им действительно предстояла встреча с Альфанизом и его шайкой. Со стороны этих бандитов нельзя было ждать никакой пощады. К счастью, так как у них, по-видимому, не было лодок, то пироги, держась у левого берега, оказывались сейчас в безопасности от их нападения.
Достигнув левого берега, Вальдес и Паршаль причалили. Здесь, приготовив ружья, пассажиры стали выжидать, готовые к защите.
Ширина Ориноко в триста метров не превосходила дальнобойности карабинов.
Ждать пришлось недолго.
Пыльное облако находилось уже всего в двадцати шагах от реки. Из него раздались крики, вернее, мычания, относительно которых ошибиться было невозможно.
— Ну! Бояться нечего!.. Это всего только стадо быков! — воскликнул Вальдес.
— Вальдес прав, — прибавил Паршаль. — Эту пыль поднимает стадо в несколько тысяч голов…
— Оно производит ужаснейший шум! — заметил сержант Мартьяль.
Этот шум производили мчавшие быки.
Жан, которого Жак Хелло уговорил скрыться в каюте «Галлинетты», вышел теперь из нее, заинтересованный зрелищем переправы стада через Ориноко.
Эти переходы быков на территории Венесуэлы весьма часты. Собственники скота вынуждены считаться с требованиями сухого и влажного времен года. Когда ощущается недостаток травы на высоких местах, то приходится выбирать для пастбищ низкие равнины у берегов рек, выискивая главным образом такие низины, где благодаря наводнению трава достигает невероятного роста. На всем протяжении этих низин трава доставляет животным превосходную и обильную пищу.
Таким образом, погонщики должны перегонять стада, и когда на пути попадается река, то животные переплывают ее.
Жаку Хелло и его товарищам, не имевшим никаких оснований опасаться этого тысячного сборища жвачных, предстояло интересное зрелище.
Дойдя до берега, быки остановились. Поднялось ужасное смятение, так как последние ряды толкали первые, а те боялись броситься в реку.
Увлек их в воду ехавший впереди «кабэстеро».
— Это «капитан плавания», — сказал Вальдес. — Он бросится сейчас на своей лошади вплавь, и животные последуют за ним.
Действительно, «кабэстеро» спрыгнул с крутого берега в воду. И быки, с вожаками во главе, которые издали странный, дикий сигнал «вперед», бросились вплавь.
Тотчас же все стадо очутилось в воде, на поверхности которой можно было разглядеть лишь головы с длинными кривыми рогами.
Несмотря на быстрое течение, переправа происходила благополучно до середины реки, и можно было надеяться, что она закончится без приключений благодаря руководству «капитана плавания» и ловкости «вожаков».
Но случилось иначе.
Когда несколько сот быков были всего в 20 метрах от берета, произошло вдруг ужасное смятение. Затем в тот же миг крики «вожаков» смешались с мычанием быков.
Казалось, все стадо объято ужасом, причина которого была непонятна.
— Электрические утри… электрические утри!.. — воскликнули гребцы «Мориши» и «Галлинетты».
— Электрические утри? — повторил Жак Хелло.
— Да!.. — воскликнул Паршаль. — Карибы и парайосы.
Действительно, стадо наткнулось на стаю ужасных электрических угрей, которые миллионами живут в реках Венесуэлы.
Под разрядами этих живых «лейденских банок», всегда заряженных и отличающихся чрезвычайной силой, быки были парализованы. Они поворачивались набок и под влиянием электрических ударов дергали ногами.
Многие из них исчезли под водой в несколько мгновений, тогда как другие, не слушаясь больше «вожаков», из которых некоторые тоже были ударены угрями, увлечены были течением и выбрались на противоположный берег несколькими сотнями метров ниже.
Так как остановить задние ряды оказалось невозможным, то перепуганные быки волей-неволей должны были продолжать бросаться в реку. Впрочем, скоро нападение угрей ослабло, и значительная часть быков, достигнув берега, шумно умчалась вглубь саванны.
— Вот чего не увидишь, — сказал Герман Патерн, — ни на Сене, ни на Луаре, ни даже на Гаронне, и что стоит увидеть!
— Черт возьми, мы хорошо сделаем, если остережемся этих отвратительных угрей! — проворчал сержант Мартьяль.
— Конечно, сержант, — сказал Жак Хелло, — в крайнем случае от них надо защищаться, как от электрический батарей.
— Самое благоразумное, — прибавил Паршаль, — это не падать в воду, где они кишат.
— Все это верно, Паршаль! — рассмеялся Герман Патерн.
Этих угрей водится много в венесуэльских реках. Но, с другой стороны, рыбаки также и ловят их во множестве, так как они представляют очень вкусное блюдо. Их ловят с помощью сетей и, дав им разрядить свое электричество, без труда уже берут их.
Что нужно думать о рассказе Гумбольдта, передающего, что в его время для облегчения этой ловли в реку пускали табуны лошадей? Элизе Реклю полагает, что даже в то время, когда в льяносах лошади водились в изобилии, их ценность оставалась все же настолько значительной, что жертвовать ими таким варварским образом на стали бы, И надо думать, что он прав.
Когда пироги пустились снова в дорогу, их движение было замедлено недостатком ветра, который обыкновенно стихал после полудня. В нескольких узких проходах, где течение было очень быстрое, пришлось идти на шестах, что заставило потерять несколько часов. Наступала уже ночь, когда пассажиры остановились на ночевку у деревни Эсмеральда.
В этот момент на правом берегу пространство ярко было освещено великолепным снопом света,
