Ливонский поход Ивана Грозного. 1570–1582

⁵¹ Тургенев, I, 249–250. №№ CLXXV и CLXXVI. Настоящие имена послов узнаём мы из письма Иоанна (см. прибавление I): это были ближний дворянин и наместник ивангородский Михаил Васильевич Колычев и дьяк Петр Ерше Михайлов. У Тургенева имена эти переданы в искаженной форме.

⁵² Оршанский староста Филон Кмита так выражался о посольстве Тарановского: «пан Тарановский не Литвы, але только своее одной жаловал шкуры, да на святого Михаила оного тирана за короля взяти обещал» (Акты Зап. Рос. III, стр. 179).

⁵³ Акты Зап. Рос, т. III, стр. 165.

⁵⁴ См. донесения Филона Кмиты. Акты Зап. Рос, III, 166–179.

⁵⁵ По словам Кмиты, гонец должен был прибыть к границам Речи Посполитой 9-го июня, см. Акты Зап. Рос, III, стр. 170.

⁵⁶ Тургенев, I, № CLXXVII и CLXXVIII. Данные, имеющиеся в источниках, не дают нам возможности понять причины, вследствие которых Иоанн отозвал послов, отправленных в Литву еще до приезда Генриха и почему они были заменены гонцом. Эти послы, возвращаясь из Литвы, находились в Смоленске еще в мае, см. Акты Зап. Рос, III, 170. Оржельский свидетельствует (I, 281), что на коронационном сейме был уполномоченный от Иоанна и что он остался недоволен тем ответом, который получил на свое посольство. Что это за уполномоченный, трудно сказать.

⁵⁷ Федор Елизарьев был в Орше 20-го июня, см. Акты Зап. Рос. III, стр. 173.

⁵⁸ Завадзский и Протасович были в Орше от 28-го до 31-го июля ib. III, стр. 173. Иоанн принимал их в Старице в половине августа ib. III, стр. 176.

⁵⁹ Перемирие было заключено от дня Успения Богородицы 1574 г. до Успеньева дня 1576 г. см. Тургенев, I, № CLXXVII и CLXXVII.

⁶⁰ Посол прибыл в Варшаву 7-го сентября: см. Ф. Вержбовский, Викентий Лаурео и его неизданные донесения кардиналу Комскому. Варшава, 1887, стр. 87–88. О таком заявлении посла говорят Оржельский (II, 40) и Лаурео (стр. 91). См. также W. Zakrzewski, Po ucieczce Henryka. Krakow. 1878; стр. 227–228.

⁶¹ Акты Зап. Рос., III, стр. 177.

⁶² Они находились в конце сентября в Дорогобуже, ib. стр. 177.

⁶³ W. Zakrzewski, op. cit., стр. 227–228.

⁶⁴ Orzelski, II, 112–113.

⁶⁵ Orzelski, II, 115–117. Ф. Вержбовский, Викентий Лаурео, стр. 245, 251. Ф. Уманец (Русско-литовская партия в Польше 1574–1576, Журн. Мин. Нар. Проев. 1875, декабрь, стр. 264) считает письмо апокрифическим. «Очевидно, что это письмо было или написано в Стенжице от имени Граевского, т. е. было подложно, или было написано самим Граевским и заключало в себе заведомую ложь. При всей непоследовательности Ивана Грозного, он не мог настолько увлечься польской короной, чтобы присоединить к ней свое родовое московское государство на тех же условиях, на каких Ягелло присоединял некогда Литву. Невероятно также, чтобы при переговорах о польской короне он согласился обойти дипломатический этикет, т. е. избрать в посредники случайно заехавшего в Москву польского шляхтича. Вся фабула письма Граевского придумана, по всей вероятности, только для того, чтобы заинтересовать сейм его особой и вызвать ходатайство об его освобождении». То, что говорит историк, было бы, пожалуй, и основательно, если бы он не забыл объяснить нам, за что Литовцы посадили Граевского в заключение и что это было за подозрительное в глазах Ходкевича письмо, которое Граевский привез из Москвы, за которое он именно и угодил в тюрьму и которого Ходкевич не показал шляхте (Orzelski, II, 150).

⁶⁶ Orzelski, II, 45.

⁶⁷ Orzelski, II, 112.

⁶⁸ Ф. Вержбовский, Викентий Лаурео, стр. 202. Аудиенция происходила 23-го мая.

⁶⁹ W. Zakrzewski, Po ucieczce Henryka, стр. 134; T. Wierzbowski, Jakob Uclianski, 556.

⁷⁰ Orzelski, II, 113.

⁷¹ Щербатов, V, ч. 2-я, стр. 364; Соловьев, II кн., ст. 247.