– Чего я только с ней не вытворял! – мечтательно продолжил он. – В каких только позах не снимал! Целую пленку извел!
Рассказывая про свои проделки, Захаров не отрываясь смотрел на меня. Он видел, что мне плохо и получал от этого удовольствие. Боковым зрением я ощущал, что рука Беатрисы, сжимающая цевье дрожит все больше и больше. Я боялся, как бы он не выстрелил.
– Когда она очнулась, – продолжил Захаров, – я уже напечатал фотографии и уже их просушил. Вручил ей целый пакет. Говорю, если трепанешь кому, обклею весь институт. Рискованно, конечно, она могла все папаше рассказать. Даже собиралась. На следующий день. Ладно, я вовремя позвонил. Говорю, что все равно на тебя все свалю. Типа есть свидетели. Врал, конечно. Но она, про тебя услышав, повелась.
Захаров усмехнулся. Он до сих пор гордился умело проведенной операцией.
– «Чего ты хочешь»? спрашивает. Я говорю, чтобы ты замуж за меня пошла. Вначале ломалась. Потом согласилась. Ради тебя.
– Ты – подонок, – сквозь всхлипы произнес я. Ему понравилась моя тональность.
– Мы с ней год не спали. Не давалась. Потом, папаша с мамашей уехали на курорт. Я ее связал и трахнул.
Захаров протянул в мою сторону руки. Чуть выше кистей виднелись неровные глубокие шрамы.
– Кусалась, сука, – сообщил он.
Я воочию представлял описываемые им события. Меня трясло. Лучше бы я этого никогда не знал. Сволочь Тагамлицкий!
Довольный произведенным эффектом, Захаров решил меня добить:
– А потом мы спали регулярно. Я думал, что ей нравится, а она это делала с умыслом.
– Как это? – не выдержал Беатриса.
– Чтобы зачать, – со злостью выпалил Захаров. – А знаешь, зачем?
Какой-то глупый вопрос.
– Чтобы родить, – наивно предположил я.
– Хер!!! – опять заорал Захаров. – Дождалась, когда ребенок начал шевелиться, сообщила, что мальчик, и вытравила!!!
Он орал мне почти в ухо.
– Она убила моего ребенка!!
Он ненавидел ее и меня заодно. Ему надоело стоять около меня, он стал пятиться к выходу, продолжая смотреть мне в глаза. Теперь он уже не походил на свой портрет. Теперь в его глазах поселилась тоска и сожаление. Подонкам ведь тоже приходится не сладко.
– Я бы ее выгнал давно, как предки померли. Да папаша все на нее записывал. Все! Даже фирму!
В зале повисла печальная тишина.
– Где она теперь? – спросил я.
– А хрен ее знает. Пьет где-нибудь. Алкоголичка.
Мы опять замолчали. Беатриса устал держать обрез. Захаров продолжал пятиться. Мне было так плохо на душе, что хотелось выть. Одно из самых светлых пятен в моей жизни в одно мгновение превратилось в черную кляксу.
– А зачем ты убил Чебоксарова и Тихонова? – наугад спросил я.
– Чё? – возмутился Захаров. – Ты демона-то из меня не строй. Никого я не убивал. В это время за его спиной появился Аркашка.
– Это точно, – подтвердил Аркашка. – Никого он не убивал.
Захаров вздрогнул. Аркашка обошел его справа, поравнялся, сделал шаг по направлению к Беатрисе, потом резко развернулся и со всей силы звезданул Захарову кулаком между глаз. Захаров взмахнул руками, как гимнаст, прыгающий на перекладину. Сумка вылетела и ракетой взмыла вверх, пачки денег как ступени реактивного двигателя стали отделяться, падать на пол и поднимать небольшие взрывы пыли. Еще больше пыли намутил сам Захаров пролетевший пару метров и глухо рухнувший на битый кирпич. Голова его мотнулась, глаза закрылись. И я и Беатриса положительно восприняли и удар и полет.
– Так ему, – с ненавистью произнес Беатриса.
Аркашка тоже вполне удовлетворился эффективностью удара. Он улыбнулся, потер руку и подошел к старику. Дед все еще держал оружие навскидку. Аркашка взялся рукой за ствол, потянул на себя, а когда Беатриса отпустил обрез, размахнулся им, как бейсбольной битой и со всего размаха припечатал куцым прикладом Беатрисе в челюсть. Вначале мне показалось, что у деда отлетела голова, но это к счастью оказался всего лишь парик. Тем не менее, Беатриса рухнул на пол с не меньшим эффектом. Я не успел даже удивиться нелепой выходке Аркадия.
– Он никого не убивал, – сказал Аркашка. – Их убил я.
Он переломил ружье, посмотрел, есть ли в нем патроны и направил его на меня.
От неожиданности я забыл все слова. Мне стало больно глаза. До такой степени я вытаращился на этого парня. Уж чего-чего, а такого оборота событий я никак не ожидал.
– Зачем? – наивно спросил я.
Вместо ответа Аркашка повелительно взмахнул обрезом, указывая на пол.
– Ну-ка сядь, – велел он.
Я опустил на пол свой костлявый зад.
– К стене, – приказал Аркадий.
Я стал перемещаться назад, сбивая в кровь руки о кирпичи и не отрывая взгляд от убийцы.
Аркашка отступил немного назад, окинул взглядом все три тела и остался доволен. Потом поразмыслив немного, подошел к Захарову, схватил его за правую ногу и немного оттащил к выходу.
– Зачем, говоришь, – пробормотал он. – Ну, тут причин несколько.
Он наконец оторвал взгляд от неподвижных тел и обратил взор на меня.
– А сам не можешь догадаться?
Нет, конечно. Такое ощущение, что песок проник в мозг. Я ничего не соображал.
Аркашка подошел к Беатрисе и стал с интересом разглядывать его лицо. Потом поднял парик, повертел его в руках и снова бросил рядом с головой деда. Хмыкнув он взял в руки валявшуюся на полу сумку и достал оттуда патроны.
– Неплохая подготовка, – сказал он. – Я все думал, как же мне поставить точку во всем этом. Вот сейчас смотрю на все это безобразие и понимаю, что лучше не придумаешь.
Аркашка подошел ко мне, сел на корточки, достал из кармана лист бумаги и протянул мне.
– Подпиши, – попросил он. – Это дилерский договор.
Я глянул на бумагу и гордо отказался.
– Не больно-то и надо, – ничуть не рассердившись сказал Аркадий. – Куда вы денетесь. Товар у меня, клиентская база у меня, кадры у меня. По самым приблизительным подсчетам я буду контролировать не меньше семидесяти процентов рынка области. Не ты, так Тагамлицкий подмахнет. Он встал, прошелся по периметру, заглядывая за стены.
– Я даже представить себе не мог, что все так удачно сложится, – возбужденно сказал он. – Мало того, что фирма ко мне отошла, еще и деньги этих придурков оказались в моих руках. Ты знаешь, что это за бабки? – обратился он ко мне. – Это Тихонов заплатил Чебоксарову за бренд. А тот потащил их к этому аферисту Захарову, якобы на открытие нового дела. Я потом проверю по номерам купюр. У меня ведь есть список. Только я тебе заявляю в полной уверенности, что Захаров кинул бы этого парня, как пить дать!
Я наконец-то стал осознавать, что дело приняло серьезный оборот. В намерениях Аркашки сомневаться не приходилось. Убив двоих, он уже вошел во вкус и дальше количество уже не имеет значения. В моем случае нужно тянуть время и надеяться на Жанну. Вспомнив про девушку я осознал, что у нее не было запасного плана, и как себя вести, если мы не выйдем с завода она не знала. Не смотря на то, что она тетка сообразительная, вполне возможно, что она попрется суда и тоже угодит под пули. Что делать в такой ситуации я не знал.
Зашевелился Беатриса. Он приподнялся на локтях и тут же получил от Аркашки прикладом по физиономии.
– Я всю жизнь был на вторых ролях, – сообщил Аркашка. – Ты, наверное, знаешь, как это напрягает.
