психиатру. Однако медицинский цех Орла был относительно невелик, все знали всех, не прямо, так опосредованно, и Док считал большинство местных психиатров намного более ненормальными, чем самого себя. Чего стоила заведующая одним из отделений областной психиатрической больницы, заслуженный врач РСФ, и МДПшница со стажем лет в двадцать, а то и больше. В своих непродолжительных маниакальных фазах она выводила больных из тяжелейших депрессий, кодировала алкоголиков пачками, купировала острых шизофреников, и добивалась устойчивых ремиссий. С наступлением депрессивных фаз, её отделение начинало работать в обычном режиме, со среднестатистическими показателями, а персонал вздыхал с облегчением.
К мозговедам из других регионов Док тоже не считал нужным обращаться. Изначальная предрасположенность, или профессиональная деформация личности, а то и оба фактора вместе взятые, выводили психиатров на первое место в списке самых ненормальных профессий по версии Дока, вне зависимости от географии.
Психологов же он вообще не воспринимал. Разве можно всерьез относиться к этой странной форме жизни – недопсихиатрам без медицинского образования?
В результате, Док решил, что поскольку его возможная ненормальность не несет угрозы обществу, и не создает проблем для него лично, то и делать с ней ничего не надо. Просто лишний раз не выпячивать, но и не особенно скрывать.
Так что сейчас, наблюдая за маячащими за воротами зомбяками, Док был готов поделиться с Яриком и Катюшей лишь наименее рискованными из своих размышлений. А лучше, так и вовсе промолчать. Недостаточно данных, чтобы делать какие-то выводы относительно мертвых, и почти совсем нет, чтобы предполагать что бы то ни было о находящейся в Покровской высотке части их отряда.
Стоящий рядом Ярик держал рацию включенной, но сам отколовшуюся часть группы не вызывал. Видимо, решил не мешать людям, как в прошлый сеанс связи.
Свою лепту в модернизацию автобуса он уже внес, достав из кажущейся бездонной сумки автомобильную гражданскую рацию, и установив её рядом с панелью приборов.
А также поразил Дока и остальных, умудрившись завести автобус без ключа, который, кстати, так и не нашелся. Заглушив двигатель, показал Мише, что с какими проводками делать, чтоб завелось, и проигнорировал вопрос об источниках своих навыков.
Торча рядом с Доком около ворот, он довольно едко комментировал нынешнюю политическую и экономическую ситуацию, будто других забот у них сейчас не было, и то и дело косился на рацию. Док не вникал в его болтовню, относясь к ней, как к неизбежному, но и не слишком уж отвлекающему шумовому фону. Когда Ярик перешел от идиотов в Кремле к местным исполнительным дебилам, затрещала рация.
– Да! – крикнул Ярик в микрофон.
– Ребята, вы нам нужны, срочно! – Док решил, что это Оля, – мы у первого служебного выхода от вас, не можем выйти… Мертвые идут, нам надо, чтобы вы дверь выломали…
– Тащите болгарку там, на стройке должна быть, можно будет дверь вскрыть – вклинился мужской голос, Доку незнакомый, – только быстрее, пожалуйста.
Из рации послышались выстрелы.
– Едем, держитесь там, – крикнул в рацию Ярик, уже развернувшись, и направляясь к автобусу.
Док, подхватив саквояж, рванул за ним.
Еще на подходе к Орлу суда авиаполка сменили походный порядок на боевой, U-образный. Для создания кольца вокруг города, “вытянутого” вдоль основной магистрали, он подходил как нельзя лучше.
– Подходим к границе периметра, – оповестил всех, находящихся на мостике, ровный голос штурмана. Воронцов поправил фуражку, отошел от иллюминатора, и сел в капитанское кресло. С него были видны и два больших экрана, на которые транслировались картинки происходящего за бортом, и карта местности на прозрачном пластике, где были отмечены позиции всех судов полка.
– Готовность номер один! – скомандовал полковник.
В рубке будто пронеслось эхо, приказ командира передавался по внутренней связи боевым расчетам, и в радиорубку, откуда поступал командирам судов.
Воронцов выждал пару минут, и четко поставленным голосом скомандовал:
– К выполнению боевой задачи приступить!
Всё, теперь назад дороги нет. Даже если приказ отменить немедленно, кто-то да успеет нажать кнопку.
Словно в подтверждение его мыслей, на экране монитора полыхнул первый взрыв. Обломки моста через неизвестную речушку взмыли вверх в клубах пыли и пламени.
Это начал бомбардировку “Михаил Тухачевский”, находящийся в самом низу образованной кораблями полка буквы U. Теперь на юг из Орла не выехать.
От командиров судов одно за другим поступали донесения о начале выполнения боевой задачи. Из бомболюков на окраины Орла сыпались зажигательные бомбы, начиненные Напалмом-LT, очередным адским изобретением химиков, отличавшимся сверхдолгим, до суток, временем горения. Полк начал формировать огневое заграждение вокруг города, где бушевала эпидемия крайне заразной и неизлечимой болезни.
Вторую часть приказа Воронцов не стал раскрывать командирам судов на совещании, а вручил им конверты с красной полосой, грифом “совершенно секретно”, и инструкцией открыть только по получению приказа лично от него. Об их содержании знал лишь Женька. Полковник надеялся, что пока они будут заниматься огневым заграждением, главный штаб пришлет директиву об отмене второй части.
На авианесущий крейсер стали поступать данные от стартовавших с борта “Александра Суворова” лёгких самолетов- разведчиков. В районах, примыкающих к периметру огневого заграждения, началась паника, жители выходят на улицы, часть пытается эвакуироваться, как пешком, так и на личном транспорте.
В центре города все относительно спокойно, однако на улицах необычно много людей для этого времени суток.
Большинство из них ведут себя неадекватно: либо медленно и хаотично перемещаются, либо просто стоят. Зафиксированы несколько организованных групп, численностью в десятки человек, целенаправленно перемещающихся по городу. На центральную трассу выезжают автомобили, формирующие два, пока еще разреженных, слабых потока: на север и на юг. Южный поток заканчивается увеличивающейся пробкой перед взорванным мостом. Поток на север проходит беспрепятственно.
Воронцов мысленно пожелал удачи уезжающим на север.
Она им ой как понадобится, если с Тульскими бронелобыми встретятся. С другой стороны, полковник не хотел бы, чтобы в успевших выехать автомобилях оказался хотя бы один больной.
Хватит заразы в одном, не самом маленьком, областном центре.
Он и так творит такое, что не на каждой войне делают. И не дай бог, если дело дойдет до выполнения второй части приказа.
Держа в обеих руках по “Беретте”, Маша стояла на последней ступеньке лестницы, поднимавшейся на площадку первого этажа. За её спиной, у закрытой железной двери, Оля все еще дергала ручку, а её родители удерживали неожиданно активного Николая.
Что хоть с этим парнем? Вроде и таблеток никаких не глотал, а уже собирается лезть в драку, несмотря на то, что еле стоит без посторонней помощи.
Снизу приближался частый топот бегущего по лестнице человека, и, чуть тише, стоны и шарканье мертвых. Те, конечно, будут идти намного дольше. Маша еще в Яриковой свечке пришла к выводу, что у мертвяков с лестницами вообще не ладится. Спускаясь, они зачастую теряют равновесие, и скатываются кубарем вниз, а поднимаясь, слишком долго соображают, что ногу надо двигать не только вперед, но и вверх. Бегущий, наконец, показался на площадке пролетом ниже. Мужчина был в возрасте, с сединой,
