– О'кей, – сказал я, когда одна из голов Исмы пригубила шотландское виски с водой. – Выкладывай, как ты нас обнаружил.
Нат неуютно завозился.
– Случайно, Сэм.
– Такова жизнь, – буркнул я. – Давай!
Нат вздохнул, потер красные глаза.
– Ну, что же, когда я с тобой виделся в последний раз…?
– Я видел одного из вас, когда начинал это дело, – сказал я. – Но тот Оливер был в другой Вселенной. Ты, или, вернее, другой ты, ухитрился дать маху: отправил меня обратно и заслал в другое измерение. Мне это было ужасно неприятно.
– Надо думать, на той стадии у меня это еще плохо получалось, – заявил он. – У второго меня, я хотел сказать.
– Ты всегда выглядел несколько протухшим, – сказал я. – Но намерения у тебя были здоровые.
– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
– Я видел тебя в последний раз… – задумался я, – я бы сказал, что это было год назад, когда ты просил меня расследовать это исчезновение твоей электронной коровы.
– Ах, да, – вздрогнул Нат. – Я опасался, что ее выкрал какой-нибудь другой изобретатель электронных коров. Но оказалось, что она просто отошла и заблудилась. В неустойчивости ее походки было виной разболтавшееся копыто.
– Когда пьяный попытался подоить ее посреди Мичиган-Авеню, его до полусмерти стукнуло электрическим током, – напомнил я.
– Да, – новый вздох. – Мои изобретения, похоже, привлекают внимание забулдыг. Пьяница на лошади, например.
– К чему все это? – Захотелось мне узнать.
– К моему объяснению, конечно. Я лишь хочу рассказать тебе, что произошло со времени нашей последней встречи.
– Тогда давай, вгрызайся!
Нат сцепил и расцепил пухлые пальцы. Способа расшевелить его не существовало, поэтому я вооружился новой двойной порцией бурбона и уселся поудобнее на животе Брандо. Исму, похоже, это забавляло, а то, чтс Оливер выручил нас из Кубла Кэйна, подняло его настроение. Кроме того, ей не привыкать было нянчиться с учеными – вспомним хотя бы ее отца.
– После инцидента на Мичиган-Авеню с пораженным пьяницей, – сказал Нат, – я оставил опыты с электронными коровами и попытался заняться более точными формами творческого созидания. Я на ощупь вошел в область параллельных Вселенных и управления временем, заменив туфли, образно говоря, у великого космического потока.
– Я слышал, ты был занят этими штуковинами, – сказал я.
– Действительно, – Он вытащил огромный ирландский носовой платок и высморкался, словно фыркнул в рупор. Затем он продолжал: – Последним моим достижением было лучеиспускающее устройство, которым я воспользовался для вашего спасения. – Он ухмыльнулся нам. – Это что-то вроде глазка в прошлое и в будущее. Когда энергетические вихри заряженных нейтронов находились в их собственной связанной последовательности, я имею, вследствие этого, окно, через которое можно заглянуть в прошлое и будущее. Но это, конечно, еще не идеал…
– И вот это ты использовал, чтобы нас засечь? – я занимался уже третьим стаканом, чувствуя себя мягким и расслабленным. Лодыжка болела меньше. Лишь для того, чтобы окончательно послать ее к черту, я переменил сидение и уселся на Веронику Лейк. Исма осталась на Вейсмюллере.
– Да, – Нат ответил на мой вопрос и снова ухмыльнулся. – Я как раз занимался понемногу настоящим и подхватил твой энергетический образ на Меркурии.
– Ты присутствовал при всей сцене? – спросил я. – Ты видел, как я зачехлил дракона?
– О, да, разумеется. Это была прекрасная демонстрация холодных нервов и сверхмастерства.
Я ответил ему ухмылкой на ухмылку.
– Пустяки.
– На самом деле, – продолжал Оливер, – я был настолько увлечен вашей драматической борьбой за жизнь, что едва не забыл о том, что вас нужно вовремя выкусить.
– Вы вытянули нас, и это самое главное, – сказала Исма. – Вы очень хорошо сделали свое дело, мистер Оливер.
Нат вспыхнул от удовольствия, что его изобретения принимают, и что они приносят пользу тем, кто в ней нуждается.
Я махнул на него стаканом.
– Давай-ка выясним кое-что, Нат.
Он вопросительно склонил голову в мою сторону.
– Где мы сейчас находимся относительно нашего пребывания в Кубла Кэйне?
Оливер потер ладони.
– Настолько, насколько я могу определить, вы находитесь на Земле и сейчас предыдущий день.
– То есть, приблизительно, мы получили двадцать четыре часа?
– Приблизительно.
– О'кей, – сказал я, ставя пустой стакан на кофейный столик, оформленный под Аллана Лада. – Это дает нам небольшое преимущество перед Кэйном. Если бы мы оказались на день позже того, он мог бы снова устроить покушение на жизнь доктора Умани.
– Нам следует связаться с папой и сказать, что мы в безопасности, – заявила Исма.
– Нет уж, – сказал я, покачав головой. – У Кэйна, возможно, есть возможность нас подслушать. Лучше нам сейчас же вернуться, не афишируя этого. Он будет в достаточной безопасности, пока мы тут. – Я пожал руку Нату. – Спасибо за бесплатную езду в кабриолете.
– С большим удовольствием, Сэм.
Исма клюнула его в щеку каждой парой губ. Он затрепетал.
– Мы отчаливаем в Пузырь-Сити, – сказал я.
– Но я хочу вам показать и другие мои изобретения. Я работаю над методом, который позволит безболезненно выворачивать свиней наизнанку.
– Это еще зачем? – поинтересовалась Исма.
Нат смутился.
– Точно не знаю, честно говоря. Вы не знаете, кому-нибудь требуется выворачивать свиней?
– Видишь ли, – сказал я, – мы совершенно незнакомы со свинарями. Но ты можешь нам помочь еще в одном.
– В чем именно?
– Всю дорогу Исма таскает накидку стражника. У тебя есть что-нибудь из одежды?
– Понимаю, – сказал он, провожая нас в спальную будку. Нажав на кнопку, он распахнул стенку, открылась ниша, увешанная нарядами. Он показал нам пришпиленный женский полнокостюм с широкими рукавами. – Последняя моя жена очень любила его.
– Я не знала, что вы были женаты, – сказала Исма.
– Да. Дороти работала со мной над некоторыми из моих ранних изобретений. Ее утащила и задушила механическая обезьяна. В те дни мне не очень-то удавались обезьяны. Да и сейчас мне с ними много мороки.
– Как печально, – воскликнула Исма, залезая в полнокостюм.
Идеальный полурост.
Нат получил новый транс-поцелуй, и мы отчалили.
XVII
Прежде чем покинуть Землю, мы захватили новый груз замороженных тел для старины Умани, что позволило Исме сразу же по приезде пересадить дока в новое тело. Жизнью жирафоглава он был сыт по горло.
Когда он вышел из лабблока, чтобы поблагодарить меня за спасение Исмы, это был уже типичный
