– Если ты хочешь жить, держись от него подальше. Это все, что я скажу.
– Нет, не все! – я потянулся через стойку и схватил его за тонкую шею, обеспечив нервирующее давление. – Говори! – сказал я, – или я выжму из тебя весь сок.
– Отпусти меня! – захрипел он.
– Нет, не отпущу, пока не скажешь, – давление усилилось.
– Анхх… Кей, кей!
Я отвел большой палец.
– Круглобашня. Блок АВЗ, – прохрипел он. – Я слышал, что он пошел туда.
Я встал и отпустил его освежиться. Затем стал задавать дополнительные вопросы.
– Чем занимается «Ф»?
– Не могу сказать. Мы, куполонарод, знаем его лишь по инициалу. Он ведет дела с некоторыми из наших. Вы догадываетесь, какого рода дела?
– Угу, – сказал я. – Платные убийства, услуги по изнасилованиям, сомнительные делишки. Я на твоей волне?
– На моей, – сказал гогочка.
– А что делает «Ф» в Круглобашне?
– Я слышал, что это одна из его отраслевых контор. Слух, никто его не проверял, как вы понимаете.
– Ну что же, кому-то ведь придется, – сказал я. Я продвинул десятикредитовую по стойке. – Помалкивай с этим, а?
– Молчу, – сказал он, кивая. – Щупальца его были пурпурными, показывая, что он выведен из равновесия.
– Будем все осторожны, – сказал он, поглаживая обрубок шеи. – Как я слышал, «Ф» не жалует ищеек.
– Не думай о том, кого он там жалует или не жалует, – сказал я. – Лишь держи шкуру на травках насчет того, что я здесь был.
Когда я уходил, он наградил меня тем, что могло бы сойти за улыбку сатурнианина.
VII
Круглобашней был алюминиевый цилиндр из соединяющихся конторских блоков, поднимающийся в одной из наиболее процветающих секций Куполоулья.
День был нерабочий, непоходный транспорт был редок, и действовало не более половины скоростных дорожек.
АВЗ было возле верхушки. Я поднялся на труболифте, сошел с длинной трубодорожки и нашел нужный блок без хлопот. В нерабочие дни все было закрыто для публики и поэтому не надо было думать о возможных посетителях.
Внутри было темно, шторы окон занавешены, но у меня был при себе точкофонарь и я воспользовался им, чтобы осмотреть помещение.
Контора «Ф» была богато меблирована неклассической кожаной мебелью. Стол был обит землезеброй. Кушетка покрыта марсианской зеброкожей, а кресла с высокими спинками сияли роскошным венерианским дождезверем.
Я прикинул, что если бы «Ф» знал, что я сейчас нахожусь здесь, он был бы рад присоединить к коллекции и мою шкуру.
У меня все еще не было ни малейшего представления, что содержится в блоке и какого рода бизнесом здесь занимаются. Везде было опрятно и ничего не наводило на мысль, какую игру ведет «Ф». Стол представлял для меня наибольший интерес. Там было больше шансов отыскать что-нибудь, заслуживающее внимания.
Он был велик, с несколькими выдвижными ящичками, полосатый с двух сторон. Я положил фонарь на поверхность стола и нагнулся, чтобы изучить содержимое первого ящика.
Но я не закончил, потому что внезапно мой фонарь стукнулся об пол и погас. Я развернулся, ничего не видя, и получил удар в челюсть, который чуть не снес мне голову. Уже на коленях, полупарализованный, я схлопотал меткий удар в живот. Понятное дело, это должно было вызвать рвоту и я не имел возможности применить иные ответные меры, кроме как воспользоваться плутонским глубокодыхательным методом. Я напряг диафрагму, но это оказалось не эффективным. Я махнул жестко направленными пальцами и вошел в соприкосновение с плотью. Озадаченное человеческое бурчание сообщило мне, что мы с ним находимся в равных шансах – моим врагом было земносущество.
Мог ли это быть «Ф», ударивший меня из темноты? Если это так, то почему он не применил оружия? Что он надеялся выиграть, оставляя меня в живых? Эта мысль привела меня в чувство и тут я почувствовал стальной захват вокруг своей шеи, и тут же был свирепо отброшен к стене. Я упал с глубоким приседанием в полуоборот, чего он не ожидал, и это дало мне возможность высвободиться из захвата.
Пора переходить к обороне!
Я развернулся и залепил ему коленом туда, где должен был находиться кишечник, вновь услышал болезненное урчание, и я уже был на полпути к тому, чтобы нанести следующий пинок – «молот», когда он применил ко мне меркурианское «растягивание». Моя нога лягнула воздух.
Ага. Парень проф, и похоже о специализированном солнечносистемном бое знал не меньше моего. Это было занятно.
Мы медленно кружили друг возле друга в темноте. В потасовке я потерял свой 38-й. Осторожные круги следовали один за другим. Глаза мои, привыкшие к темноте, заметили внушительную, движущуюся фигуру, черную на темном фоне, и я решил применить бешеный уранийский локтевой шлепок, который попал в шею моего противника.
Мы схватились – в некотором смысле. Я чувствовал, как грубые пальцы этого человека сомкнулись на моем горле, лишая меня воздуха. Я жестко ущипнул ладонями его запястье, разрывая удавку.
Я уже был в отчаянии: этот тип меня достанет, если я не буду действовать быстро. Это было не просто. Он применил бательгейский «рубящий вниз», и моя левая рука омертвела. Я резко отступил от твердой «петли» справа, которая должна была свалить меня на пол.
Я поставил между нами стол, чтобы дать руке время прийти в себя. Темная рука нанесла обманный удар левой, но я знал этот гамбит и избежал контакта. В поврежденной руке начинала журчать кровь, я помассировал локоть, пальцы.
Солидно поставленный удар угодил мне под ребра, когда я обошел стол, но обе мои руки были уже в порядке. Я быстро двинул его в грудь левым локтем, а тыльной стороной ладони треснул прямо по голове.
Я его достал! Он лишился равновесия, и тут я привел в действие пару комбинаций, причем провел их основательно, соприкоснувшись с челюстной костью. Мой противник неожиданно отвалился от меня. Битва была завершена.
Судорожно дыша, возбужденный смертельной схваткой, я стал шарить во тьме в поисках моего фонаря, нашел его и включил конус света, а попутно подобрал свой 38-й.
Удалось ли мне пленить неизвестного мистера Ф? Я очень сильно хотел увидеть, на что он похож, даже как просто человеческое существо. Яркий конус света от фонаря прорезал тьму и застыл на лице моего врага. Я выругался и заскрипел зубами.
Это был не Ф.
Это был крепкий парень в дешевом, сером псевдокостюме, черноволосый, с густыми бровями и жестким ртом.
Я знал его. Его имя было Сэмюэль Спейс.
Когда он очухался, я включил стеносвечение. Сэм сел, моргая, и я ухмыльнулся, видя, как чередовались смущение и потрясение на его противной роже. Он косил глазами, пытаясь поймать меня в отчетливый фокус.
– Кто… кто ты, черт подери? – пробормотал он.
Я ухмыльнулся.
– Я – это ты, Сэм, а ты – это я. Или, если сказать иначе, я – это я, а ты – это ты, но оба мы – мы.
– Должно быть, я сошел с катушек, – сказал он, разминая ноющую челюсть. – Я тебя принял за Ф.
