— Наши дела не касаются тебя, наставник, — ответил тот, и на этот раз в его голосе прозвучала сталь.
Портрон повернулся к Керис, которая смущенно прислушивалась к разговору.
— А ты, Керис? — спросил девушку церковник.
— Я теперь жительница Неустойчивости, наставник, — ответила она. — Я не собираюсь ждать, пока меня объявят изгнанницей. И я не хочу, чтобы церковь обрушила на меня кары потому, что я по уши полна леу.
Портрон скривился:
— Не говори так!..
— Но это правда. И не забудь: твой долг доложить обо мне. Будь благодарен, что Даврон позволяет тебе уехать.
Портрон побледнел: ему и в голову не приходило, что ему может грозить опасность.
— Я не стал бы делать ничего, что могло бы навлечь на тебя неприятности, — тихо сказал он; Керис не усомнилась в его искренности.
— Наставник, ты пытался удержать меня, как только мог, и сам видишь, что не преуспел. Давай оставим все как есть.
Портрон несколько минут молча смотрел в огонь. Керис не собиралась сдаваться и не опустила глаз. Наконец церковник оглянулся на Корриан:
— Мистрис, ты же не поедешь с мастером Давроном? Корриан пожала плечами:
— Я не собиралась, но девонька дело говорит. Руки я лишилась, да и раньше церковь не очень была мне рада. Как по-твоему, станут законники раздумывать, изгонять меня или нет? — Корриан взглянула на Даврона. — От меня немного будет пользы, разве что как от однорукой поварихи, да я и понятия не имею, куда вы собрались, мастер проводник, но если вы меня возьмете…
Даврон заколебался, но Мелдор, стоявший в стороне от костра, кивнул ему; проводник с улыбкой сказал:
— Женщина, у которой хватает храбрости сражаться с Подручным сковородкой, для нас желанная спутница, Корриан.
— Уж не говоря об умении ругаться, — со смехом добавила Керис. — Я, наверное, за две минуты узнала больше бранных слов, чем за всю предшествующую жизнь.
Портрон неодобрительно взглянул на девушку:
— Что ж, похоже, я один должен вас покинуть. Хорошо, так тому и быть. — Он расправил плечи и напыжился. — Надеюсь только, что вам не придется раскаяться в этом. — Он поднялся и пошел в свою палатку укладываться.
Мелдор приблизился к костру; улыбка его была загадочной.
— Я тоже на это надеюсь, — тихо сказал он. — Судьба Звезды Надежды может зависеть от благочестивого Портрона.
ГЛАВА 26
Почему люди так упорствуют в неравенстве между собой? Скромный человек склоняется перед сильным, надменная красавица задирает нос перед дурнушкой, и оба обиженных терпят, как будто так и нужно. Звезда Надежды создана для того, чтобы все мужчины были братьями, а все женщины гордились собой, — но всегда находятся голуби, раздувающие грудь, и другие, подобострастно склоняющиеся, ибо все мы в конце концов люди.
Расставание Керис с наставником Портроном было нелегким: он до глубины души оскорбился ее отказом отправиться с ним вместе в Восьмое Постоянство даже после того, как он заверил девушку: наверняка ее изувеченная рука не будет считаться достаточной причиной для изгнания. Керис пришлось сказать наставнику, что она больше не доверяет справедливости церкви и не желает жить под пятой Закона.
— Мейли, — воскликнул Портрон, — как ты можешь так говорить! — Он не заметил, что назвал девушку другим именем, и Керис даже показалось, что она видит слезы на глазах церковника. Потом, однако, его решимость окрепла: он сообщил Керис, что долг всех наставников — следить за тем, чтобы слуги Создателя не покидали стези добродетели. Керис совсем не понравилось, как прозвучали эти слова. Попрощался Портрон с ней весьма холодно.
— Боюсь, он может сделать какую-нибудь глупость, — сказала девушка Даврону, когда наставник отправился в лагерь Мартрина, возбужденно помахивая своей мухобойкой. — Наложил Мелдор на него запрет, чтобы церковник не побежал прямиком к церковным властям и не донес на вас?
Даврон пожал плечами:
— Не знаю, но можешь не сомневаться: Мелдор подумал обо всем. Мелдор, — добавил проводник, — не обо всем мне говорит. — Он улыбнулся Керис. — Может быть, это потому, что он знает: некоторые вещи я не одобрю. — Улыбка исчезла. — Или потому, что не может мне полностью доверять.
Девушка не знала, что на это ответить, и Даврон виновато посмотрел на нее:
— Прости. Мне не следовало так говорить — все равно ведь ничего изменить нельзя. Знаешь, временами я гадаю: не божественное ли наказание наложено на меня — не решил ли Создатель подшутить надо мной, ведь когда-то я был таким надутым петухом, лопающимся от гордости, уверенным, что уж я-то никогда не совершу ничего такого, чего придется стыдиться. И вот теперь я должен жить с вечным позором службы Карасме. Ох, Керис, как же я его ненавижу! — Даврон взмахнул руками и рассмеялся. — Ну вот, снова я себя жалею! Стукни меня, Керис, если я опять начну плакаться.
— Ты и в самом деле был таким жутким педантом?
— Ужасным. Таким уверенным в своей правоте… Таким всезнайкой… Теперь я, кажется, не знаю совсем ничего. Я даже не знаю, почему меня любит одна девчонка, у которой веснушек больше, чем чешуи у
