поглощают леу. Заметно это, конечно, только леувидцам. Мы еще не знаем, как это отражается на их развитии. Пока что никаких отличий не заметно. Они рождаются леувидцами или нет — как и везде. И здесь, слава Создателю, не Неустойчивость — дети не делаются уродами, и никто из них пока не стал меченым. А вот что их много — это ты верно заметила. Людей здесь не обязывают ограничиваться всего двумя детьми, по крайней мере пока. Родители сами решают, сколько детей им заводить.
Керис повернулась к Даврону, собираясь высказать свое восхищение такими порядками, и задохнулась — такая боль была написана на его лице. Он тоже смотрел на детей — и это было для него мучительно. Слова, которые просились Керис на язык, остались несказанными.
Проехав немного дальше, путники остановились у лавки. Керис подняла глаза на вывеску, и сердце у нее замерло: на вывеске была изображена карта. Это была лавка картографа.
— Лавка принадлежала Керевену Деверли, — сказал Мелдор, — теперь она твоя, Керис, вместе со всем, что в ней есть. Семьи у Керевена не было, а деньги на лавку дали мы. Там найдется все, что тебе нужно для дела. Надеюсь, тебя не смутит то, что придется пользоваться перьями и кисточками человека, который погиб.
— Мне кажется, это для меня честь. Деверли был прекрасный картограф, если можно судить по той карте, которая у меня была. Даврон спешился и позвонил в колокольчик.
— Его слуга все еще должен быть здесь. Если он тебе подойдет, пусть остается. Его имя Колибран, но его чаще называют Сверчок. Жена его была домоправительницей у Деверли.
— Я посоветовал бы Корриан и Квирку остаться с тобой, Керис, пока они не решат, чем хотят заняться, — добавил Мелдор.
Керис кивнула, чувствуя некоторую робость. Последнее время ей все чаще в присутствии Мелдора хотелось опуститься на колено и сотворить кинезис поклонения. Ей даже трудно стало обращаться к нему по имени.
Даврон посмотрел на девушку и сказал:
— Входи. Слезай с лошади и осмотри свой дом.
— Конечно, — ответила Керис рассеянно. Собственный дом… Лавка. Все, что нужно для изготовления карт. Слуги. И это она, Керис Кейлен из Кибблберри?
Дверь отворилась, и Керис поняла, почему Колибрана называют Сверчком. Он был, конечно, меченым, и леу наградила его тоненькими, как палочки, ногами и руками — двумя парами рук — и удлиненной головой с антеннами на лбу. Большие овальные глаза сидели по сторонам узкого печального лица.
— Уже поздно, — сказал он Даврону. — Лавка закрыта… Ох! Это ты, милорд! И маркграф! Приношу извинения! — Его длинные антенны взволнованно заколебались. Слуга сделал почтительный кинезис. — Входите, входите!
Мелдор покачал головой:
— Мы со Скоу отправимся в ратушу, пожалуй. Когда двое мужчин уехали, Даврон показал слуге, какие лошади принадлежат Керис, Корриан и Квирку.
— Позаботься о конях, Колибран. И побалуй их немножко — им выпал нелегкий путь.
— Сейчас позову двоих своих мальчишек, — сказал Сверчок. — Их хлебом не корми, только дай с лошадками повозиться. А ты тоже останешься ночевать, милорд?
— Нет, но постояльцы у тебя будут, Колибран, — ответил Даврон. Он представил троих прибывших и добавил: — Девица Керис Кейлен — твоя новая хозяйка. Она картограф.
Антенны снова зашевелились.
— Кейлен? Кейлен? Уж не дочка ли ты Пирса Кейлена, миледи?
— Так и есть, — ответил за девушку Даврон.
— Тогда это для меня двойная честь. Замечательные карты он делает, просто замечательные. — Слуга позвал двоих сыновей и вместе с ними увел лошадей.
Керис повернулась к Даврону:
— Милорд! Миледи! Ты-то, конечно, титулованный, но я нет!
— Так здесь обращаются ко всем леувидцам, Керис. Тебе придется к этому привыкнуть.
Керис сморщила нос, а Корриан фыркнула.
Когда они вошли в дом, там их приветствовала жена Колибрана, тоже меченая. Она проводила прибывших в их комнаты, потом засуетилась, готовя им еду и ванны. Домоправительница была крупной женщиной с кошачьими ушами и усами.
— Пойдем, — сказал Даврон девушке. — Прежде чем вас начнут угощать и всячески ублажать, я покажу тебе лавку. — Именно ее Керис и хотела увидеть в первую очередь, и Даврон об этом знал.
Здесь было все, о чем Керис только могла мечтать, и даже более. В углу стоял теодолит с подзорной трубой — такой стоил целое состояние, как было известно Керис. Она посмотрела на стопку листов пергамента на столе; больше всего на свете ей хотелось сейчас развернуть карты, сложенные на полке. Даврон заметил, с каким выражением девушка смотрит на них, и сказал:
— Мы, конечно, все здесь перерыли, надеясь найти указания на то, как делать карты тромплери, — но к тому времени лавка была уже ограблена Богомолом. Да мы и не знали, что искать, кроме карт. Краски и тушь для нас ничего не значили. — Он показал на ряды баночек на столе. — Кто знает? Может быть, здесь все пигменты из потоков леу.
— Это я первым делом выясню утром. — Керис поежилась, понимая, что занимает место погибшего.
— Его ведь не здесь убили, — опять прочел ее мысли Даврон. — Он погиб в Неустойчивости. С ним был Богомол, но ему удалось скрыться. Мы не думаем, что Богомол предал Деверли; скорее он просто решил извлечь выгоду из случившегося. Он вернулся сюда, никому ничего не сказал и похитил карты. Наверное, он
