— Хотите сказать, просто не стали его искать?
— Очень рада за вашу сообразительность.
— Спасибо. Только вот не могу сообразить, как вы умудрились пролить акварельную краску на площадке третьего этажа? Акварельную краску сейчас никто не разводит водой в больших банках. Мы, знаете ли, с коллегой, — он указал на Блейка, — иногда рисуем акварелью. Наперегонки. — В глазах Макса появилась издевка. — Ей-богу, мэм, трудно пролить, даже если очень захочешь.
В глазах девушки тоже вдруг появилась издевка.
— А кисти как отмываете?
Макс понял, что что-то не так.
— Продолжайте, мэм, продолжайте.
— Я пролила банку с водой, где отмокали кисти.
— Ах, такой простой выход?
Он не успел услышать ответа.
— А ты дрянь, Керэлл, — негромко, но очень отчетливо, произнесла Хьют. — Я теперь понимаю, как ты все это проделала.
Наступила тишина…
Но вот кто меньше всего собирался ее нарушить, была сама Керэлл — девушка сидела в кресле, равнодушно глядя куда-то перед собой.
Пауза стала грозить потерей инициативы. Но Макс вовремя спохватился:
— Будьте любезны, мэм, — он приглашающе взглянул на Джойс Хьют, — выскажите свои соображения поконкретнее.
Блейку три минуты назад показалось, что после того, как над женщиной нависло обвинение, за которым может последовать лишь щелчок наручников, она впала в какой-то внутренний паралич. Ничуть, ее мозг в это время активно работал.
— Да все просто! — Хьют громко выдохнула и схватила со стола сигаретную пачку. — Где-то через полчаса после отъезда тетушки с Лео, — она прервалась на полуслове и чиркнула зажигалкой, — эта чертовка…
— Очень попрошу вас без эпитетов, мэм.
— Хорошо. Эта поганка встречается мне в коридоре с каким-то в руках подносиком. Я только заметила на нем кучку дерьма — ну, что-то вроде рисовальных карандашей, лекал — и все это дерьмо слетает мне под ноги. — Хьют уничтожала сигарету быстрыми затяжками с короткими струями дыма. — Вы понимаете, лейтенант?
— Слетает вам под ноги, — поощрительно подтвердил тот.
— И словечки произносит — дескать, какая она сегодня неуклюжая. — Понадобилась еще затяжка. — Я, как вежливый человек, начинаю поднимать это дерьмо и укладывать ей на поднос. Пистолетная щечка, вы говорите? Я еще обратила внимание на небольшую черненькую пластинку с двумя дырочками по краям. Ну и зараза, ты Керэлл! Чтобы тебя настоящий вервольф поимел!
Джойс, забивая окурок в пепельницу, посмотрела на противоположный фланг, но там по-прежнему не было ни одного шевеления.
Вопрос Блейка прозвучал так неожиданно, что Хьют не смогла понять его смысл, Ширак озадаченно сдвинул брови, а брови Лео Гринвея сами поднялись вверх:
— Если я правильно догадываюсь, мэм, пропавший у вас лак был белого цвета?
— Кто?
— Тот лак, что вам подарил мистер Гринвей, а потом лак пропал.
— Лак… белого цвета… Ну да, белого цвета. — Она возмущенно посмотрела на Блейка и перевела взгляд на Макса. — При чем тут лак, лейтенант, вы мне не верите? Эта заср… хорошо, без эпитетов, она подбросила мне пистолетную щечку!
И только теперь на другом фланге на секунду вздернулись плечи — понять следовало так: «да пусть говорит, что хочет».
Ширак прокашлялся от всего услышанного и словно этим привлек на себя внимание лейтенанта.
— Вы не скажете нам, где камень?
Слуга еще кашлянул пару раз в продолжение… принужденно уже, «не от чистого сердца».
— Простите, сэр, я, кажется, не понял вопрос.
— Алмаз. Где он?
— Тот, что?.. — Ширак покрутил в воздухе пальцем.
— Тот самый.
— Как странно, сэр…
— Не знаете?
— Не знаю.
— Тогда объясните, что вы там варили на кухне позапрошлой ночью? — Макс тут же обратился ко всем: — Да, господа, мы вели санкционированное прокуратурой прослушивание дома. — И снова перевел взгляд на слугу: — Аппаратура зафиксировала процесс готовки. Так что это было?
— М-мм… когда, вы говорите?
— Когда вы устроили ложную тревогу.
Противник простоват лишь до крайнего для него случая. Лицо слуги сделалось строже и умнее.
— Аппаратура зафиксировала, что это именно я устроил тревогу?
— Потом поднялись в кабинет, где пробыли около минуты.
Ширак снова оценил ситуацию:
— Это правда, из своей комнаты я вышел на кухню. Но кто потом устроил тревогу, и кто входил в кабинет, — он быстро покрутил головой, — об этом, сэр, я не имею никакого представления.
— А что варили?
— Э… кашку. У меня ночью бывают состояния голодного беспокойства. Нечто психическое, сэр. Это не наказуемо?
Макс повернулся в кресле к стоящему сзади у дверей сержанту:
— Сходите на третий этаж в кабинет. Пошарьте внутри сейфа рукой, скорее всего камень прилеплен к верхней стенке.
И снова обратился к слуге:
— Не получается, Ширак. Хотя спланировано было тонко. Вы поняли по одному моему неосторожному вопросу, что прослушивание в доме ведется. И решили пустить нас по ложному следу. Мы должны были подумать, что камень оказался в желудке у одного из лебедей. А ваш брат, который уже летит сюда, должен был усилить это впечатление попыткой купить лебедей. Но мы подумали — что может варить человек, так часто поскребывая ложечкой по посуде? Ни кашка, ни что-либо из теста не выходило. И явно то, что делалось, делалось в малых количествах. Мы быстро пришли к выводу, что это… крахмальный клей.
Лео от удивления приоткрыл рот, а Керэлл Адамс впервые изменила равнодушному выражению и посмотрела в их сторону.
Однако слуга подчеркнул свой ответ снисходительной улыбкой:
— В доме и так есть отличный клей, сэр.
— Вот именно, наша химиндустрия дошла до таких вершин, что склеенное место становится крепче самого предмета. А вам, в нужное время, требовалось просто оторвать камень рукой.
Макс чутко поднял вверх голову…
Сержант не прикрыл, уходя, дверь, и было слышно, как по лестнице быстро спускаются.
Еще через несколько секунд появился он сам.
— Как вы и сказали, сэр, на верхней стенке. Куда мне его?
— Положите пока в карман. — Макс сурово уставился на слугу. — А вы, Ширак, можете быть уверены, мы не дадим вам возможности предупредить брата, а ваш разговор с ним, который вы провели по мобильному телефону служанки, прослушан французской полицией. Рассказывайте, как прикончили миссис Линч.
Блейк увидел замелькавшую в глазах у слуги панику.
Парализовавшую вдруг его.
