Римляне уже во втором веке Новой эры оказались под некоторым влиянием христианства. А в течение следующих ста лет происходит передача эстафетной палочки от христиан-евреев к латинянам, которые становятся главными носителями и распространителями христианства, и еще задолго до того, как христианство принимает император Константин в начале трехсотых годов, в эту веру обращаются многие влиятельные люди Рима.
— Ты думаешь, папашка, эти хитрые римские задницы могли оставить за собой вину в смерти Христа?
— Списали на евреев?
Выяснилось, что «списание» проходило обстоятельно и в течение нескольких веков. Что Евангелия, поименованные известными апостолами, окончательно утвердились лишь через два с половиной столетия после смерти их авторов — путь к канонизации текстов был долгим и, разумеется, сделано было все необходимое, чтобы обелить Рим в лице Пилата. Судя по историческим источникам человек это был туповатый, злобный и очень хищный. А двумя годами после казни Иисуса он устроил масштабную бойню христианской общины в Самарии, да такую, что за это зверство его «с работы сняли» и отозвали в Рим. Там то ли убили, то ли выслали в глухие места.
В заключение дочь спросила, как он сам поступил бы на месте латинян, и Дункан сознался, что он не знает.
И действительно, подумалось ему совсем перед сном, с какой радости подвергать нареканиям многие поколенья потомков из-за одного придурошного провинциального чиновника. Впрочем внутренний голос сразу поправил — клепать на чужой народ тоже нехорошо.
VII
Субботним утром Дункан позволял себе спать дольше, потому что формально его обязанности в выходные дни переходили к кому-то из заступавших на дежурство офицеров, появление капитана на службе не было обязательным. Он, однако, обычно на несколько часов приезжал, и сегодня тоже заглянет, а оттуда поедет на встречу с Лизой. Коннерс еще просил подскочить к нему вечерком — интересно будет послушать его соображения о Тибетском евангелии.
Капитан, явившись в управление в начале двенадцатого, просмотрел сводки по городу и порадовался отсутствию в них чего-то серьезного. За полгода его работы статистика складывалась хорошая — к награде представят вряд ли, но нареканий он не услышит точно. К тому же, у наркодельцов резко сократился ресурс, а если с помощью Людвига удастся провести аресты, результаты будут просто отличные.
Вскоре в приятных мыслях Дункан отправился на ланч, но когда вышел на улицу, мысли явились совсем другие.
Ванлейна почти наверняка столкнули с крыши, это во-первых, и во-вторых, почерпнутое из Тибетского евангелия подводит к заключению, что инкарнация существовала в представлениях гораздо большего мира, нежели территория Индостана.
Только причем здесь все-таки семилетний возраст — доктор пишет, что проявление Джино в чужом обличье произойдет после семи лет.
Предположим, а для чего ему убивать Ванлейна?..
Гипотеза только одна — тот что-нибудь заподозрил.
Потому что тоже получил письмо?
Зазудело увидеть поскорее инспектора, он собирался прямо с утра разобраться в почтовом отделении, а секретаря, ведавшего в компании почтой, отыскать по домашнему адресу.
В полупустом кафе Дункан подсел к лейтенанту наркоотдела и скоро сложил разговор так, что удобно стало вспомнить про Джино.
— По жестокости — мерзкий гад, патрон. Но нетривиальный, я бы сказал. Умный, красивая интеллигентная морда. И нахватанный, сукин сын, поговорить мог культурно. Пел хорошим баритоном, почти профессионально. Доходили до нас слухи, что всерьез был увлечен миссис Ванлейн и переживал, когда она вышла замуж. Повезло, что нам не удалось взять этого негодяя, и его родственник-врач укандокал гадину.
— Повезло?
— Два убийства за ним были недоказуемы, а по наркотикам ему хоть и много светило, занялся бы после освобождения тем же самым.
Слова лейтенанта — «по жестокости — мерзкий гад» засели в голове и крутились, когда Дункан уже в одиночестве доканчивал ланч.
А что если злобный импульс сработал случайно?
Ванлейн стоял у края, требовался лишь толчок… и сама собой включилась жестокость?
Стоп!
Капитан тут же вспомнил: Ромми сказала, муж не имел обыкновения стоять наверху у решетки, это же самое подтвердили охранники на воротах.
Инспектора капитан застал у дверей своего кабинета, тот еще не заходил к себе и держал плащ, перекинутый на руку.
— Добрый день, патрон, задание выполнено. Не было никакого письма из Латинской Америки.
Дункан почувствовал что-то из детских лет… вроде ледяной горки, по которой ноги ступали вверх, но вдруг съехали к исходной точке — он стоит и боится сказать себе, что здесь просто нельзя подняться.
— А что это за письмо, сэр, что мы ищем?
— Письмо?.. Миссис Ванлейн упомянула какого-то недоброжелателя своего мужа, то ли из Бразилии, то ли из Мексики.
— Нет, сэр, секретарь говорит, писем лично на шефа из Латинской Америки не было очень давно. А парень, что доставляет на их улицу почту, заявил: за последний месяц кроме газет и журналов Ванлейнам он доставлял лишь два письма со счетами от городских коммунальных служб, да еще недавно открытку с видом Эйфелевой башни.
Дункан еще в самые первые годы службы вывел для себя очень важный закон: если данные заставляют мысли ходить по кругу, необходимо прервать это занятие до поступления новых данных.
У Лизы высокий выпуклый лоб и привлекательные глаза, но манера опуская голову не давать себя рассмотреть. Для агента это хорошо, а просто для девушки…
— Сержант, у вас в классе были яркие девочки-брюнетки, с заливистым смехом, «карменистые» такие, да?
Взгляд с синевой уперся в него и замер… и застенчиво ушел в сторону.
— Три штуки, сэр.
Она опять взглянула — очень быстро, почти стремительно, однако Дункан успел заметить лукавые лучики — девушка все хорошо поняла.
— Ну, рассказывайте о своих открытиях.
— Сэр, у Ромми Ванлейн есть алиби.
— Вы имеете в виду показание Марты?
— Есть и второе.
— Вот как? Максимально подробно, пожалуйста.
— В тот вечер дети играли в прятки, и прямо с игры их спешно собрали и заперли внизу в одной из комнат. Маленький Эдди прятался за оконной занавеской на повороте лестницы между первым и вторым этажом. Никто не поднимался вверх и не спускался вниз за все то время.
— Вообще никто?
— Ни миссис Ванлейн, ни Марта.
Капитану в этом месте что-то не очень понравилось, он захотел спросить, однако раздумал и сделал знак кивком — продолжать.
— Сквозь занавеску легко различить людей, я проверяла.
