собирается причесать предмет своего удовольствия. Это становится понятно, если я упомяну, что цари- жрецы с помощью своих очистительных крюков, челюстей и языка часто причесывают не только себя, но и других. Голод передается кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными; интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости конечностей и в коричневатом оттенке, который появляется на золотистой груди и животе. Но самыми чувствительными выразителями настроения, конечно, как вы уже догадались, являются антенны.
Кстати, транслятор, когда он включен, переводит сказанное и слова, если уровень громкости в ходе разговора не регулируется, всегда звучат одинаково громко. Аналогом может служить ситуация, когда произносимые слова одновременно в одном и том же размере появляются на экране. На экране не отразятся индивидуальные особенности речи, ритм языка или настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что говорящий сердит, но не может показать это.
Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и повернулись ко мне. Одновременно повернули ручки переводчиков.
– Ты Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, – сказал больший.
– Да.
– Я Сарм, возлюбленный Матери и рожденный первым.
– Ты глава царей-жрецов? – спросил я.
– Да, – сказал Сарм.
– Нет, – сказал Миск.
Антенны Сарма дернулись в сторону Миска.
– Глава роя Мать, – сказал Миск.
Антенны Сарма расслабились.
– Верно, – сказал он.
– Мне нужно о многом поговорить с царями-жрецами, – сказал я. – Если та, кого вы называете Матерью, главная среди вас, я хочу повидаться с ней.
Сарм откинулся на задние конечности. Его антенны коснулись друг друга и слегка изогнулись.
– Никто не может увидеть Мать, кроме ее ближайших слуг и высших царей-жрецов: рожденного первым, вторым, третьим, четвертым и пятым, – сказал Сарм.
– За исключением трех великих праздников, – добавил Миск.
Антенны Сарма гневно дернулись.
– А что это за праздники? – спросил я.
– Цикл роевых праздников, – ответил Миск, – Тола, Толам и Толама.
– А что это за праздники?
– Это годовщина Ночного Полета, – сказал Миск, – праздник откладывания первого яйца и празднование первого вылупления из яйца.
– И скоро эти праздники?
– Да, – сказал Миск.
– Но даже во время этих праздников никто из низших существ не может увидеть Мать, только цари- жрецы, – сказал Сарм.
– Верно, – согласился Миск.
Меня охватил гнев. Сарм, казалось, этого не заметил, но антенны Миска вопросительно уставились на меня. Вероятно, у него больше опыта общения с людьми.
– Не думай о нас плохо, Тарл Кабот, – сказал Миск, – потому что и для низших существ, работающих на нас, это тоже праздник; даже те, кто работает на пастбищах и на грибных плантациях, освобождаются от работы.
– Цари-жрецы великодушны, – заметил я.
– А люди на равнинах делают это для своих животных? – спросил Миск.
– Нет, – ответил я. – Но люди не животные.
– Может быть, люди цари-жрецы? – спросил Сарм.
– Нет.
– Значит, они животные, – сказал Сарм.
Я извлек меч и посмотрел на Сарма. Движение было очень стремительным и, вероятно, удивило его.
Во всяком случае Сарм с невероятной скоростью отпрыгнул на своих согнутых стеблеобразных конечностях.
Теперь он стоял в сорока футах от меня.
– Если нельзя говорить с той, что вы называете Матерью, – сказал я, – поговорю с тобой.
И сделал шаг к Сарму.
Сарм опять отпрыгнул, его антенны возбужденно извивались.
