где она упала на пол рядом с тачакскими рабынями, танцевавшими для её удовольствия. Кайва, как по волшебству, появившаяся в руке Камчака, остановила тех, кто рванулся отомстить за первую девушку их города. Я стоял рядом с Камчаком, готовый защитить его ценой своей жизни, но перепуганный тем, что произошло, не меньше, чем любой в зале.
Гордая тарианка теперь стояла на коленях, схватившись за ошейник. Ее нежные пальцы в перчатках вцепились в него и пытались сорвать с шеи.
Камчак посмотрел на нее, презрительно оскалясь.
– Под твоим бело-золотым платьем я учуял запах рабыни.
– Слин! Слин! Слин! – визжала она.
– Опусти вуаль! – приказал Сафрар.
– Немедленно сними ошейник! – крикнул кочевнику Камрас, полномочный представитель Фаниуса Турмуса, правителя Тарии.
– Кажется, – сказал Камчак, – я забыл ключ.
– Пошлите за кузнецом! – вскричал Сафрар.
Со всех сторон неслись угрожающие крики:
«Убить тачакского слина! Пытать его!», «Тарларионового масла! Кровососной травы!», «Выпотрошить его! Выпороть и сжечь!».
Камчак был неподвижен. И никто не приближался к нему, потому что в его умелых руках воина блестела кайва.
– Убейте его! – визжала Африз. – Убейте его!
– Опусти вуаль, – повторил Сафрар, обращаясь теперь к ней, – стыда у тебя совсем, что ли, нет?
Девушка попыталась натянуть складки вуали, но ей пришлось одной рукой придерживать её, поскольку Камчак оторвал скрепляющие её булавки.
От злости тарианка была вне себя. Он, тачак, посмотрел ей в лицо.
Я был доволен. Мне понравилась смелость Камчака. Это было лицо, за которое мужчина мог рискнуть многим, даже смертью в пыточных подземельях Тарии, лицо её было прекрасным, хотя теперь оно, конечно, было искажено гневом, что, однако, не портило его.
– Вы, конечно, все помните, – сказал Камчак, что я – посланец народов фургонов и в черте города мне гарантирована неприкосновенность.
– Убить его! – вскричало несколько голосов.
– Это – шутка! – выкрикнул Сафрар. – Шутка! Тачакская шутка!
– Убейте его!!! – визжала Африз.
Но никто не выступил против кайвы.
– Теперь, милая Африз, – настаивал Сафрар, – ты должна успокоиться. Скоро придет кузнец и освободит тебя, все будет хорошо. Вернись в комнату.
– Нет! – вскричала Африз. – Тачак должен быть убит!
– Это невозможно, дорогая, – сказал Сафрар.
– Я вызываю тебя! – произнес Камрас, плюя под ноги Камчаку.
В мгновение я увидел, как глаза Камчака сверкнули, хотя он не мог принять вызов чемпиона Тарии за этим столом. Он пожал плечами и ухмыльнулся.
– Мне не за что биться, – ответил он.
На Камчака это не было похоже.
– Ты – трус, – закричал Камрас.
Я подумал о том, понимал ли Камрас силу оскорбления, которое он осмелился бросить в лицо человеку, имевшему шрам храбрости.
К моему изумлению, Камчак только улыбнулся.
– Так за что вы предлагаете мне драться? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Камрас.
– Что я выиграю? – уточнил Камчак.
– Африз из Тарии! – вскричала Африз.
Раздались крики ужаса, протеста.
– Да, – вскричала Африз, – если ты победишь Камраса, чемпиона Тарии, я – Африз из Тарии – буду стоять у столба во имя любви!
– Я буду биться, – спокойно сказал Камчак.
В комнате повисла тишина.
Я оглянулся на Сафрара, он прикрыл глаза и кивнул головой.
– Хитрый тачак, – прошептал он. «Да, – сказал я сам себе, – хитрый тачак». Камчак при помощи гордости Африз, горячности Камраса, оскорбленных тарианцев вынудил девушку к выражению заявления о
