Я молча кивнул.
Камчак оглянулся, схватил одну из стрел и сломал её.
– Тарианцы ответят за это!
– Сафрар? – предположил я.
– Без сомнения, – ответил тот. – Кто, кроме него, мог нанять тарнсменов организовать эту вылазку, которая отвлекла наше внимание? Здесь была золотая сфера… Он хотел завладеть ею.
– Как и ты, Тэрл Кэбот, – вдруг добавил он.
Я вздрогнул.
– Зачем ещё ты пришел бы к народам фургонов?
Я долго не мог ответить.
– Да, – произнес я наконец, – это правда. Я хотел достать её для Царствующих Жрецов. Она очень важна для них.
– Она не имеет никакой цены, – насторожился Камчак.
– Не для Царствующих.
Камчак покачал головой.
– Нет, Тэрл Кэбот, – повторил он, – золотая сфера ничего не стоит!
Затем он оглянулся на могучую фигуру Катайтачака.
– Он был великим воином! – вскричал Камчак. – Когда-то он был великим воином!
Я кивнул, хотя и знал Катайтачака лишь как большого, сонного человека, производившего впечатление слабоумного.
Внезапно Камчак гневно вскрикнул, схватил коробку с кандой и с силой отшвырнул её.
– Теперь у тачаков должен быть новый убар, – тихо произнес я.
Он резко обернулся и посмотрел мне в глаза.
– Нет, – произнес он.
– Но Катайтачак мертв…
– Катайтачак не был убаром тачаков.
– Что? – выдохнул я.
– Его звали убаром тачаков, – сказал Камчак, – но он им не был.
– Это как? – спросил я.
– Мы, тачаки, не такие ослы, как думают тарианцы, – сказал Камчак, – и именно для такой ночи, как эта, Катайтачак сидел в фургоне убара. Он сам выбрал для себя эту роль. – Камчак утер рукавом глаза. – Он говорил, что это все, на что он теперь годится.
Это была разумная стратегия.
– В таком случае истинный убар тачаков жив?
– Да, – ответил Камчак.
– Знает ли кто-нибудь, кто истинный убар тачаков? – поинтересовался я.
– Да, – ответил он, – воины знают.
– Кто же убар тачаков? – спросил я.
– Я, – ответил Камчак.
Глава 15. ГАРОЛЬД
Тария была осаждена, и не одними тачаками. Сами по себе они не смогли бы завоевать город. Остальные народы фургонов рассматривали убийство Катайтачака и разграбление его фургона как личное оскорбление. Но единодушия не было. По мнению многих, это дело их не касалось. Половина кассарских и катайских воинов рвалась в бой, но спокойные головы паравачей считали, что проблема лежала между тарианцами и тачаками, а не между народами фургонов в целом и горожанами. На самом деле это объяснялось тем, что к кассарам, паравачам и катайям наведались люди на тарнах с заверениями, что Тария не питает вражды к ним, сопроводив это заявление богатыми дарами.
Впрочем, кавалерии кочевников удавалось поддерживать эффективную блокаду города. Четырежды массивная кавалерия на тарларионах делала вылазки за пределы города, но всякий раз тачаки расступались перед ними, пока отряд не оказывался в гуще каийл, после чего наездники тарларионов попадали под густую стрельбу из луков. Несколько раз воины на тарларионах пытались защитить выходящие из города торговые караваны или прикрыть караваны, идущие к Тарии, но всякий раз быстрые всадники тачаков заставляли караваны повернуть назад или же уничтожали их человек за человеком, животное за животным, рассыпая мертвые тела по степи. Конечно, наемные тарнсмены Тарии сеяли смерть среди тачаков, поскольку могли без особого ущерба для себя стрелять со спин тарнов. Но даже это столь ужасное орудие Тарии не способно было отогнать разъяренных тачаков от стен города. Тачаки и другие кочевники встречали тарнсменов, рассредоточиваясь по степи, а это – непростые мишени. Трудно снять всадника со спины каийлы, когда он видит опасную птицу в небе и находится в беспрерывном движении. Если же тарнсмен приближался слишком близко, он и крылатая тварь тут же оказывались великолепной мишенью для тачаков, стрелявших очень метко. Лучники-тарнсмены были более эффективны против кавалерии тарларионов. К тому же многие из наемных тарнсменов оказались вовлеченными в снабжение города продуктами, что воспринималось ими с явным неудовольствием они вынуждены были доставлять пищу и дерево для стрел, носить грузы даже из восточных долин Картиуса. Но наемники, смелые и высокомерные
