Жрецов.
Если их размышления шли именно в этом направлении, значит, им следовало побеспокоиться о том, чтобы я, во-первых, не нашел яйца, а во-вторых, чтобы сохранить его для себя.
Выполнение первой задачи они, конечно, могли обеспечить просто: убив меня. Их план со спрятанным в ошейнике посланием был задуман отлично, но они не приняли во внимание природную проницательность тачаков, привыкших судить о вещах не поверхностно, а вглядываясь в их суть, – и их план провалился. Тогда они решили убрать меня со сцены ударом ножа в спину, но пытавшийся осуществить это паравачи также потерпел неудачу. Однако теперь, мрачно напомнил я себе, я полностью нахожусь во власти Сафрара, тарианского торговца. Да и вторая задача, заключавшаяся в приобретении «Другими» яйца для самих себя, тоже, по-видимому, близка к решению. Катайтачак убит, яйцо из его фургона украдено, так что осталось лишь передать его серолицему человеку, который в свою очередь переправит его «Другим» – кем бы они ни были. Сафрар уже несколько лет жил в Тарии; это позволяло предположить, что «Другие» могли иметь возможность следить за всеми передвижениями двух людей, доставивших яйцо из Сардара кочевникам народов фургонов. Вероятно, теперь они решили действовать быстро и нанести открытый удар при помощи тарнсменов, опасаясь, что я сумею первым отыскать яйцо и вернуть его в Сардар. Вот причины и неудавшегося покушения на мою жизнь, и последовавшего на следующий же день нападения на фургон Катайтачака. Кстати, Сафрару тоже было известно, что золотой шар находится в фургоне Катайтачака. Меня, признаться, несколько удивил этот факт, что он располагал этой информацией.
Среди тачаков – даже при их жестокости и вспыльчивом характере – едва ли удалось бы завербовать предателя: для этого тачаки были слишком горды.
Посторонних же в фургоне тачакского убара было не так много. Мне подумалось, что, вероятно, тачаки не делали большого секрета из того, что золотой шар хранится в фургоне Катайтачака. Это меня озадачивало. С другой стороны, они могли попросту не осознавать его истинной ценности. Ведь и сам Камчак говорил мне, что золотой шар не имеет никакой ценности. Бедный тачак! И не менее несчастный Кэбот, напомнил я себе. Каким же образом «Другим» удалось так глубоко проникнуть во внутренние дела Гора и занять позицию не менее важную, чем у Царствующих Жрецов? «Другие» не только знали о существовании яйца – они захотели заполучить его и – пожалуйста! Оно уже практически у них в руках! Пройдет время, и оставшиеся в живых, но не имеющие потомства Царствующие Жрецы погибнут.
Ненужное их оборудование в Сардаре рассыплется в прах, и тогда в один далеко не прекрасный день на Гор из межпланетных просторов хлынут беспощадные захватчики – «Другие», как пираты из Порт-Кара, алчные и безжалостные, набрасываются исподтишка на неспособные оказать им сопротивление торговые галеры!
– Не желаешь ли побороться за свою жизнь? – поинтересовался Сафрар.
– Конечно, – не задумываясь ответил я.
– Отлично, – согласился торговец. – Ты сможешь сделать это в Желтом Бассейне.
Глава 17. ЖЕЛТЫЙ БАССЕЙН
Мы с Гарольдом стояли у края Желтого Бассейна, свободные от оков, но с руками, связанными за спиной. Меч мне не вернули, но моя кайва уже была заткнута мне за пояс.
Круглый по форме бассейн был закрыт куполом приблизительно восьмидесяти футов высотой и по площади занимал всю специально отведенную для него комнату в доме Сафрара. Вокруг бассейна по кругу диаметром примерно шестидесяти футов шла мраморная дорожка восьми футов шириной.
Интерьер помещения поражал своей изысканностью и богатством. Стены комнаты, являвшейся, очевидно, одним из бывших помещений тарианских купален, принадлежавших теперь новому владельцу, были украшены картинами, восхищавшими уровнем таланта создавших их мастеров. Тут и там на полу стояли кадки и напольные вазоны со всевозможными экзотическими растениями и цветами, завезенными сюда со всех концов планеты и изумлявшими фантастическим разнообразием форм и оттенков.
Все вокруг было очень красиво, но, однако, не радовало, как-то давило на психику, хотя это впечатление могло порождаться повышенной температурой воздуха в комнате и излишней влажностью, вероятно необходимой для тропических растений.
Свет в комнату проникал сквозь прозрачный куполообразный потолок, где, очевидно, находились скрытые осветители. Сафрар был, конечно, достаточно богатым человеком, чтобы позволить себе иметь в доме электрический свет – роскошь, доступную мало кому из горианцев, предпочитающих освещать дома факелами, придающими жилищу, как они считали, больший уют и создающими теплую атмосферу.
По краям бассейна в восьми точках, соответствующих основным направлениям горианского компаса, возвышались колонны, декорированные под стволы деревьев, вся верхняя часть которых была оплетена лианами настолько густо, что голубой купол потолка этого удивительного помещения, виднеющийся в редких просветах, казался кусочком далекого неба.
Иные из наиболее длинных плетей спускались почти к самому бассейну, другие сплошным зеленым ковром оплетали верхнюю часть стен. Мне было особенно удивительно ощущать эту до предела насыщенную влагой духоту помещения, поскольку нигде не было заметно ни вентиляционных отверстий для нагнетания горячего воздуха, ни емкостей с нагретой водой, ни даже разогретых камней или углей для поднятия температуры в комнате. Лишь через три-четыре минуты я начал понимать, что пар поднимается из самого бассейна. Он, совершенно очевидно, был нагрет.
Вода в бассейне казалась спокойной. Интересно, что может ожидать меня в его глубинах? По крайней мере, у меня есть кайва. Когда мы только зашли в комнату, я заметил, что поверхность воды слабо колыхнулась, но вскоре снова успокоилась. Думаю, нечто, скрывавшееся в его глубинах, неторопливо пошевелилось, почувствовав наше присутствие, и теперь, выжидая, затихло. Однако само движение воды в тот миг показалось мне странным, движение выглядело так, словно вся поверхность воды поднялась и затем так же внезапно опустилась.
Нас с Гарольдом, даже связанных, держали под руки четверо охранников, ещё четверо арбалетчиков расположились вокруг бассейна.
– Что там за животное в бассейне? – спросил я у Сафрара.
– Сам увидишь, – рассмеялся торговец.
Ничто не нарушало глади воды. Это, должно быть, морской тарларион или даже несколько разновидностей этих тварей, самые мелкие из которых кажутся состоящими лишь из пасти и короткого хвоста и отличаются такой прожорливостью, что, собравшись в стаи, представляют собой угрозу ничуть не меньшую, чем их гигантские собратья, челюсти которых напоминают скорее два громадных ковша, способных вместить в себя приличную лодку. А может, здесь находится и черепаха с Воска –
