– Оставь свои идиотские вопросы, – огрызнулся Гарольд. – Быстрее бери девчонку.
Охранник протянул руки к связанной Херене, и не успел я глазом моргнуть, как кулак Гарольда врезался в его ребра с силой, способной свалить с ног даже боска. Выхватив Херену из рук падающего охранника, он снова перебросил девушку через плечо, а тело оседающего на пол воина сбросил ногой в открытый люк. Второй охранник, отвязывающий на противоположной стороне крыши тарнов, обернулся в нашу сторону, привлеченный шумом.
– Эй, ты! – закричал ему Гарольд. – Отвяжи ещё одну птицу!
– Ладно, – ответил охранник, он сбросил кожаную петлю с лапы тарна, и птица взмыла в небо.
– Иди сюда! – крикнул ему Гарольд.
Парень поспешно направился к нам.
– А где Куурус? – поинтересовался он на ходу.
– Внизу, – махнул рукой Гарольд.
– А вы кто такие? – остановился охранник. – Что вы здесь делаете?
– Я – тачак Гарольд, – доложил охраннику Гарольд.
– А здесь что ты делаешь? – недоуменно поинтересовался охранник.
– Ты разве не Хо-Бар? – с деланным удивлением спросил у него Гарольд, назвав первое пришедшее ему в голову распространенное среди порткарцев имя.
– Я никакого Хо-Бара не знаю, – нерешительно ответил охранник – Он тарианин?
– А я-то надеялся найти Хо-Бара здесь, – сказал Гарольд. – Ладно, может быть, тебе это удастся.
– Я постараюсь, – пробормотал совершенно сбитый с толку охранник.
– Хорошо, – одобрительно заметил Гарольд.
– А пока на, возьми девчонку, – Херена отчаянно завертела головой, пытаясь дать понять охраннику, чтобы он вытащил у неё изо рта кляп.
– А что мне с ней делать? – спросил парень.
– Просто подержи её, – сказал Гарольд.
– Хорошо, – ответил охранник.
Я вздохнул и прикрыл глаза, через секунду все было кончено: Гарольд снова перебросил Херену через плечо и бодрым шагом направился к тарнам.
На приколе оставались две громадные птицы, отлично тренированные, хищные, следящие за нами настороженными черными глазами.
Гарольд небрежно опустил Херену у края крыши и решительно зашагал к ближайшей птице. Я даже закрыл на мгновение глаза, ожидая молниеносного удара чудовищного клюва птицы, когда безрассудный тачак самоуверенным дерзким жестом протянул руку к её шее.
– Меня зовут Гарольд, – сообщил он. – Я искусный тарнсмен, объездил тысячи птиц и провел в тарнском седле времени больше, чем ходил по земле. Я знаю тарнов, я родился в тарнском седле, я вскормлен мясом тарна – бойся меня! Я – Гарольд из тачаков!
Птица – если ей вообще были свойственны подобные эмоции – смотрела на него вопросительно и казалась сбитой с толку. Каждое мгновение я ожидал, что она мощным ударом собьет Гарольда с ног, вонзит в него свой клюв, раздерет его ударом мощных лап.
Но птица казалась в высшей степени изумленной.
Гарольд обернулся ко мне.
– Так как ею управлять? – спросил он.
– Садись в седло, – сказал я.
– Ну, это понятно, – кивнул он, не пользуясь стременами, взобрался птице на спину и устроился в седле, плотно сжав бока тарна коленями.
Насилу мне удалось придать ему правильное положение и пристегнуть ремнями безопасности. Тут же по ходу дела я в двух словах объяснил ему принцип действия главного седельного кольца и присоединенных к нему шести кожаных ремней-поводьев.
Когда я передал ему Херену, бедная девушка дрожала от страха. Она, женщина равнин, знакомая со свирепой каийлой, гордая и храбрая на земле, как большинство подобных ей женщин, по какой-то необъяснимой ей причине до безумия боялась подниматься в воздух на тарне. Я искренне пожалел несчастную тачакскую девушку. С другой стороны, Гарольд казался необычайно довольным тем, что она дрожала перед ним от страха. Кольца для привязывания рабов на тарнском седле расположены примерно так же, как на седле каийлы, и Гарольду не составило никакого труда уложить девушку на луку седла перед собой, привязав её руки и щиколотки по обеим сторонам седельного крепления. Затем, не ожидая моей команды, с боевым кличем он натянул поводья взлета. Птица не двинулась с места, и у неё для этого, несомненно, был повод, обернулась к своему наезднику и одарила его скептическим взглядом.
– Ну и в чем дело? – высокомерно осведомился Гарольд.
– У неё все ещё привязаны лапы, – раздражаясь от его непонятливости, ответил я.
Я наклонился и сбросил с лап птицы кожаную петлю. В то же мгновение она взмахнула громадными крыльями и взмыла в небо.
– Ай-и-ия! – услышал я победный крик Гарольда.
После этого я бросился ко второй птице, освободил ей лапы, взобрался в седло и набросил на себя
