– Нет, господин, – мягко, но убедительно ответила девушка.
Наручники тут же с неё были сняты.
– Спасибо, господин, – поблагодарила его Вирджиния.
Нужно заметить, что все горианские рабыни обращаются к любому свободному мужчине «господин», а к свободной женщине «госпожа».
– Ты хорошенькая рабыня, – сказал Ремиус.
Вирджиния, не поднимая глаз, улыбнулась.
– Господин тоже очень красивый, – ответила она.
Я был поражен: в устах робкой и застенчивой Вирджинии Кент подобное замечание было довольно смелым.
Ремиус рассмеялся и потянул её за собой с такой силой, что девушка едва не упала и вынуждена была ухватить его за руку, которую она, однако, тут же с испугом выпустила, и пошла за ним, отстав от него, как учили, на два шага и низко опустив голову. Ремиус же снова потянул за цепь, вынуждая её идти рядом с собой, босую, красивую и, как мне кажется, очень счастливую.
Хо-Сорл продолжал разговаривать с Филлис.
– Я, конечно, сниму с тебя наручники, но именно для того, чтобы ты могла на меня напасть. Это было бы забавно.
Руки и этой девушки были освобождены. Она потерла покрасневшие запястья и потянула за цепь, удерживающую её ошейник. Хо-Сорл сделал вид, что не замечает её действий.
– Может, ты хочешь, чтобы я пообещала, что не сделаю попытки убежать? – спросила она.
– В этом нет необходимости, – ответил Хо-Сорл. – Ты и так не убежишь.
Он так быстро зашагал за нами, что Филлис едва не упала от неожиданного рывка за цепь и, невольно вскрикнув, хмурясь, пошла с ним рядом.
Хо-Сорл остановился и смерил её удивленным взглядом. Филлис немедленно отстала от него на два шага и побрела за ним, низко опустив голову и кипя от переполнявшей её ярости.
– Нам бы не опоздать на состязания, – сказала Элизабет.
Я протянул ей руку, и мы последовали за идущими впереди нас двумя охранниками и их такими разными пленницами.
На трибуне Ремиус и Хо-Сорл отстегнули цепи с ошейников девушек, и те хотя бы на некоторое время могли почувствовать себя относительно свободными.
Вирджиния казалась безмерно благодарной Ремиусу, рядом с которым стояла, опустившись на колени. В какой-то момент состязаний я заметил, что она положила ему руку на плечо и они, склонившись головой друг к другу, так и продолжали наблюдать за гонками, но больше смотрели один на другого. По окончании нескольких заездов Хо-Сорл дал Филлис пару мелких монет и приказал ей купить у торговца ломоть са- тарновского хлеба с медом.
Девушка хитро улыбнулась и, быстро пробормотав:
«Да, господин», тут же направилась к проходу между рядами.
Я удивленно посмотрел на Хо-Сорла.
– Она ведь попытается убежать.
На лице черноволосого парня заиграла усмешка.
– Конечно, – ответил он.
– Если Кернус узнает, что она убежала, – продолжал я, – тебе не поздоровится.
– Не сомневаюсь, – сказал Хо-Сорл. – Но она не убежит. Хотя обязательно попытается.
Делая вид, что мы за ней не наблюдаем, однако на самом деле не спуская с девушки глаз, мы с Ремиусом увидели, как Филлис поравнялась с двумя торговцами хлебом и, помедлив секунду, прошла мимо.
Хо-Сорл посмотрел на меня и рассмеялся.
– Видишь? – кивнул он.
– Да, – ответил я, – вижу.
Филлис тем временем, оглянувшись по сторонам, торопливо направилась к защитному барьеру, отделяющему песчаное поле стадиона от зрительных трибун.
Хо-Сорл проворно вскочил на ноги и бросился за ней.
Я подождал с минуту и тоже поднялся.
– Жди здесь, – сказал я Элизабет.
– Не позволяй ему избивать её, – попросила Элизабет.
– Он за неё отвечает.
– Пожалуйста.
– Слушай, Кернус не будет слишком доволен, если предназначенная для продажи рабыня будет убита или сильно разукрашена. Хо-Сорл тоже это понимает, поэтому самое большее, что ей грозит, – это хорошая
