Мягким жестом я отодвинул от себя ее лицо, коснувшееся моей щеки. Девушка покорно отодвинулась.
– Не моя вина в том, что я не такая красивая, как другие, – едва слышно произнесла она.
Я молчал.
– Не моя вина в том, что грудь у меня слишком маленькая, а лодыжки и запястья слишком полные, – продолжала Шира.
– Мне они нравятся, – успокоил я ее. Зазвенев цепями, она приподнялась на локте.
– Разве может такая девушка доставить удовольствие мужчине?
– Конечно, – ответил я, – и немалое.
– Но ведь я не красавица.
– Ты очень хорошенькая.
– Правда?
– Правда. Ты очень красивая женщина. – Я был абсолютно серьезен.
Она радостно рассмеялась.
Душой я не кривил. Она действительно красива. Я сжал ее в объятиях и снова легонько толкнул спиной на песок. Она не сводила с меня счастливых глаз.
– И как каждая по-настоящему красивая женщина, – наставительным тоном заявил я, – ты должна быть рабыней.
Шира рассмеялась.
– А я и есть рабыня. Твоя рабыня.
Она потянулась ко мне губами. Я поцеловал ее.
– Сегодня Римм идет в Лаурис, чтобы привести оттуда нескольких пага-рабынь для моих матросов. А ближе к полудню мы отправляемся в лес.
– Значит, пока что мой хозяин свободен? Я перевернулся на спину.
– Пока свободен.
– Если ты снимешь меня с цепи, я смогу вернуться к своим обязанностям.
– Тина и Кара сами управятся.
– Вот как? – удивилась Шира.
– Да, – заверил я ее.
– А я что буду делать? – поинтересовалась она.
– Турнок! – вместо ответа позвал я своего заместителя.
– Да, капитан! – отозвался он с наружной стороны нашего убежища, занавешенного брезентом.
– Принимай на себя команду над лагерем прямо сегодня, – сказал я.
Турнок издал короткий смешок, разбудив, вероятно, тех, кто не был еще на ногах.
– Хорошо, капитан! – ответил он. – Пищу вам подавать прямо сюда, в ваше убежище?
– Да, время от времени.
Громоподобный смех Турнока затих в глубине лагеря. Шира с любопытством посмотрела на меня. Глаза ее смеялись.
– А я? У меня на сегодня есть какие-нибудь обязанности? – спросила она.
– Непременно, – ответил я. Она залилась счастливым смехом.
Я снова заключил ее в свои объятия.
7
ГРЕННА
Настороженно оглядываясь по сторонам, держа наготове длинный лук из гибкой желтой древесины ка- ла-на, я пробирался сквозь густые ветви кустов и плотную стену деревьев. На бедре у меня висел колчан с двадцатью стрелами из прочной черной тем-древесины, с зазубренными металлическими наконечниками и оперением из крыла воскской чайки.
На мне было защитного цвета одеяние, разрисованное пятнами в тон листвы и сухой земли. Когда я не двигался, оно полностью сливалось с зеленью деревьев и кустов и делало меня неразличимым уже на расстоянии нескольких ярдов.
Движение подвергает тебя опасности, но двигаться необходимо: ты должен идти вперед, ты охотник и, значит, обязан идти по следу.
Краем глаза я заметил скользнувшего вдоль толстой ветви древесного урта. Странно, обычно до наступления темноты они встречаются не так часто. Хорошо еще, что едины и пантеры охотятся только ночью, хотя последние, когда голодны, могут выйти на поиск добычи и при свете дня.
Над головой раздавался щебет птиц, очевидно не слишком напуганных присутствием человека. Среди разноголосого гомона мне удалось различить и тонкие переливчатые трели рогатого гимма, звучавшие на
