– Слушаюсь, мой джарл, – ответил невольник.
– Плеткой, – продолжал Раздвоенная Борода, – которая называется «змея».
Наказание будет очень суровым. «Змея» – довольно тяжелый хлыст из плетеной кожи, восьми футов длинной и около дюйма в толщину. Он с легкостью сдирает кожу со спины. Иногда в хлыст вплетают кусочки металла. Невольник вполне мог умереть, не выдержав наказания. Следует отличать «змею» от обычного горианского хлыста, которым учат рабов послушанию и который состоит из пяти широких полос. Чаще всего его используют для наказания женщин, поскольку он не оставляет шрамов. Когда речь идет о невольниках, шрамы не имеют никакого значения. Девушка с непомеченной спиной стоит дороже, чем та, у которой много шрамов. Мужчины обычно предпочитают женщин с гладкой кожей, если не считать клейма на бедре. В Тарии и Аре рабынь даже принято брить.
Невольник посмотрел на меня. Он был обязан мне жизнью.
– Спасибо вам, мой джарл, – сказал он.
А затем повернулся и, держа связанные руки перед собой, побежал к сараю, где держали босков.
– А ты, Оттар, отправляйся-ка в кузницу, – ухмыляясь, приказал Раздвоенная Борода, – скажи Готреку, что бы он прошел мимо сарая с босками.
– Хорошо, – радостно ответил Оттар.
Готрек был кузнецом, так что я даже посочувствовал молодому невольнику.
– И еще, Оттар, – продолжал Раздвоенная Борода, – проследи за тем, чтобы раб вышел утром на работу.
– Обязательно, – сказал Оттар и направился к кузнице.
– Я слышал, Рыжий, – сказал Ивар Раздвоенная Борода, – что твои занятия с топором проходят успешно.
– Я рад, что Оттар так думает, – ответил я.
– Я тоже рад, что он так считает, – заявил Ивар Раздвоенная Борода. – Это значит, что так оно и есть. – Он отвернулся. – Вечером встретимся на пиру.
– Сегодня будет еще один пир? – удивился я. – По какому поводу?
Мы пировали все четыре предыдущие ночи.
– А нам нравится пировать, – заявил Ивар Раздвоенная Борода. – Вполне достаточный повод.
Ивар ушел. Я повернулся к Тири.
– В том, что произошло, – сказал я ей, – есть и твоя вина, рабыня.
Она опустила голову.
– Я его ненавижу, – призналась она, – но мне бы не хотелось, чтобы его убили. – Она посмотрела на меня. – Меня накажут, мой джарл? – спросила она.
– Да, – сказал я ей.
В ее глазах появился страх. Она была удивительно красива.
– Хлыстом из меха, – рассмеялся я.
– Я с нетерпением буду ждать наказания, мой джарл, – радостно улыбнулась она.
– Беги, – приказал я.
Тири повернулась и побежала в сторону дома, однако, сделав несколько шагов, повернулась и посмотрела на меня.
– Я буду с нетерпением ждать, мой джарл! – крикнула она напоследок и умчалась, великолепная юная леди из Кассау, босая, в железном ошейнике, всего лишь рабыня, спешила в дом, чтобы лечь на меха в ожидании обещанного наказания.
– Неужели, мой джарл, только рабыни могут испытывать подобное удовольствие? – спросила Тири.
– Говорят, что лишь рабыням дано познать его, – ответил я.
Она лежала на спине, повернув ко мне голову. Я расположился рядом, опираясь на локоть. Ее левое колено было поднято вверх; щиколотка прикована к бревну у основания постели, шею украшал железный ошейник.
– Тогда, мой джарл, – заявила она, – я счастлива, что стала рабыней.
Я снова ее обнял.
– Рыжий! – позвал меня Ивар Раздвоенная Борода – Пойдем со мной!
Я грубо оттолкнул Тири, оставив ее прикованной к постели. Через несколько мгновений, засунув топор в кожаную петлю, я присоединился к Раздвоенной Бороде.
Снаружи собралось несколько мужчин с корабля Ивара и окрестных ферм. Среди них я увидел раба- горбуна, в глазах которого светился ужас.
– Отведи нас к тому, что ты нашел, – потребовал Раздвоенная Борода.
Мы последовали за невольником и прошли больше четырех пасангов вверх по склонам, ведущим к летним пастбищам.
Сверху мы видели оставшиеся далеко внизу фермы и корабль Ивара Раздвоенная Борода. Мы остановились. За большим обломком скалы несчастный перепуганный раб показал нам свою находку. Потом он отвернулся, не в силах смотреть.
