— По-моему, ты прав, Имнак, — сказал я и посмотрел на небо.
Поворачивать назад было действительно поздно.
Я улыбнулся. Вот я и дошел до страны Зарендаргара, до логова моего злейшего врага. Безухого.
— По-моему, Имнак, скоро я найду того, кто мне нужен.
— Кажется, он тебя уже нашел, — отозвался охотник.
— Может быть, — согласился я.
— Давай вернемся, господин! — жалобно произнесла Арлин.
— Я из касты воинов, — напомнил я.
— Но подобные вещи сильнее самой природы.
— Может, сильнее, а может, и нет, — пожал я плечами, — Посмотрим.
— Пожалуйста, — канючила рабыня. — Давай вернемся, господин!
— Я из касты воинов, — повторил я.
— Ты можешь погибнуть.
— Это предусмотрено Кодексом, — сказал я.
— Что такое Кодекс?
— Это ничто и это все. Пустой звук и стальное сердце. Чепуха и огромный смысл. Разница. Без Кодекса люди превратились бы в кюров.
— Кюров? — удивленно повторила она.
— Зверей. Таких, как ледяные звери, и даже хуже. Как эта морда в небе.
— Но ты же не обязан жить по Кодексу?
— Однажды я его нарушил, — сказал я. — И больше этого делать не намерен. — Я посмотрел на девушку, — Пока человек стоит, он не знает, что такое падение. И, только упав, начинаешь понимать, что значит держаться на ногах.
— Никто и не узнает, что ты нарушил Кодекс, — прошептала рабыня.
— Я узнаю, — произнес я. — Я — мужчина из касты воинов.
— Что значит быть из касты воинов? — спросила она.
— Это значит жить по Кодексу. Тебе, наверное, кажется, что воин должен быть сильным, ловким, носить оружие и уметь с ним управляться? Все это — не главное.
Девушка завороженно смотрела на меня.
— Главное — жить по Кодексу.
— Забудь о нем, — сказала она.
— С рабынями говорить о Кодексе бесполезно, — сказал я. — На колени!
В глазах Арлин промелькнул страх, она поспешно опустилась на колени.
— Пожалуйста, прости меня, господин! — запричитала она. — Умоляю тебя, не убивай меня!
— Ползи в убежище, — презрительно бросил я, и она поползла по снегу, темное пятно в серебряном свете трех лун.
— Прошу тебя, не убивай ее, — произнесла Одри, опускаясь передо мной на колени.
Имнак залепил ей в ухо, и рабыня повалилась в снег.
— Он сделает с ней то, что найдет нужным, — пояснил охотник.
— Конечно, господин, — пролепетала девушка и поспешила за своей подругой. Следом за ними в иглу забрались Поалу и Имнак.
Я бросил последний взгляд на небо, на неверные, дрожащие огни, и тоже полез в убежище.
Арлин уже сбросила меха и стояла обнаженная на коленях возле моего ложа.
— Девушка просит прощения, — При моем появлении она прижалась лицом к полу.
Гнев мой мгновенно испарился. До чего же хитрая и услужливая девка! Плутовка быстро смекнула, что, демонстрируя полную покорность и раскаяние, можно быстро добиться прощения.
Очень скоро она уже постанывала в моих объятиях.
— Тебе понравилось, господин? — заботливо поинтересовалась она.
— Понравилось, — сказал я.
— Мне тоже.
Рядом повизгивала от удовольствия Поалу. Затем я услышал, как Имнак поднялся с ложа.
— Что случилось? — спросил я.
— Нас может подстерегать опасность, — ответил он. — Надо выставить часового.
— Хорошая мысль, — согласился я.
— Я пойду первый, — сказал краснокожий.
Поалу недовольно заворчала, они еще немного повозились, после чего охотник выбрался из иглу.
Поалу и Арлин уснули.
До меня донеслись всхлипывания Одри.
— Ко мне никто не прикасается, — плакала девушка.
— Спи! — приказал я.
— Да, господин, — вздохнула она.
Почему-то я почувствовал себя ужасно усталым. Хорошо, что Имнак заступил на пост первым. Я мог спать и ничего не бояться.
Глава 28. МНЕ НАДО БЕРЕЧЬ СИЛЫ
Я чувствовал на своем теле ее маленькие ладошки.
— Господин! Господин! — звала девушка.
— Он просыпается, — сказала другая.
Я никак не мог прийти в себя. Я пытался согнать сонливость, тряс головой и снова погружался в дрему.
Мне снился замечательный сон. Будто я пирую в собственном доме, а меня услаждают разодетые в шелка горячие, сладострастные невольницы. Они трогают меня пальцами, ртом, губами, языками, и каждое их прикосновение сладостно и приятно. Они искусно танцуют и ласкают меня так, как может ласкать только прошедшая хорошую подготовку женщина.
Осушив кубок с вином, я привязал его к волосам невольницы и отправил ее за добавкой.
— Я не умею танцевать, — призналась другая, но я сорвал с нее тунику, и она начала танцевать, причем очень хорошо.
Как все-таки прекрасны женщины. Неудивительно, что сильные мужчины тут же обращают их в рабынь.
Я попытался проснуться.
— Он просыпается, — сказала первая девушка.
Я смутно сознавал, что лежу под теплым меховым покрывалом. Внизу было что-то твердое. Я никак не мог сообразить что.
