Я посмотрел на Теналиона, и тот произнес:
— Я не уверен, что Онеандр в Аре.
— Кажется, нет смысла дальше расспрашивать этих рабынь, — сказал я.
Теналион кивнул, повернулся и направился к выходу из загона. Когда дверь уже была открыта, он обратился к рабыням, стоящим у ограды.
— Можете поменять позу.
— Спасибо, господин, — ответили рабыни, опуская руки.
— Я должен добраться до Ара, — сказал я Теналиону, выйдя из загона. — Похоже, та, которую я ищу, находится в этом городе.
— Все может быть. — Теналион отличался краткостью.
Я кивнул. Мисс Хендерсон — рабыня. Ее могли выставить на продажу и продать, как любую из невольниц вроде тех, что находились сейчас в загоне. Она могла оказаться где угодно.
— Мы отправимся в Ар через месяц-другой, — сказал Теналион.
— Ну и что?
— Оставь рабыню, что ты ищешь, в том ошейнике, который она носит, — посоветовал мне он и улыбнулся. — Она никуда не денется.
— Не понимаю тебя, — проговорил я.
— Ты сильный парень, Джейсон, — сказал Теналион. — Я слышал о тебе. Ты победил гладиатора Крондара. Ты бы мог помочь мне. Оставайся в лагере. Я хорошо плачу, и ты можешь пользоваться большинством моих невольниц.
— Теналион щедр, — ответил я. — Спасибо. Но я спешу в город Ар.
— Ты и в самом деле хочешь приковать эту женщину обнаженной к своей кушетке? — спросил Теналион.
Я улыбнулся. Мне казалось абсурдным думать так о мисс Хендерсон. Однако Беверли привлекательна. Не думаю, что она плохо бы смотрелась прикованной к кушетке мужчины.
— Мне надо идти, — ответил я.
— В лагере есть тарнсмен, Андар, — промолвил работорговец, — он скоро отправляется в Ар. Парень он жадный. Но за серебряный тарск он подвезет тебя.
— Спасибо, Теналион, — ответил я.
— Ты будешь в Аре через три дня.
— Благодарю тебя.
Послышался громкий крик женщины. Ей ставили клеймо.
— Это леди Флоренс? — спросил я.
— Еще нет, — ответил он.
Здесь леди Флоренс должна ждать своей очереди, потому что она — всего лишь рабыня, такая же, как все. Теналион взглянул на меня:
— Хочешь подождать и посмотреть, как ей поставят клеймо?
— Нет, — ответил я, — она всего лишь рабыня. Такая же, как все.
