но Харриет, погруженная в содержание книги, дочитала до конца страницы, прежде чем посмотреть, кто пришел.
Она заложила страницу указательным пальцем и подняла глаза. Глядя прямо на нее, перед стойкой возвышался Джейк Портер.
Конечно, она видела его в школе. Новичок. Темные глаза. Твердый подбородок. Решительный нос. Волосы, которые выглядели так, будто хотели быть густыми и кудрявыми, но были укрощены короткой стрижкой под машинку.
И его улыбка. У него были белые зубы, которые словно вспыхивали, когда он смеялся. Толпа болельщиц, всегда окружавших его, казалось, только и придумывала, что бы сказать, чтобы вызвать эту улыбку на его лице.
Они были в одном классе по биологии, но Харриет никогда не разговаривала с ним. Она не могла придумать ничего, что могла бы сказать, чтобы это заставило такого парня, как Джейк Портер, посмотреть на нее так, будто она управляет солнцем.
Он был тоже старшеклассником, но казался старше остальных детей. С самого первого дня появления в школе, в середине семестра, он стал заводилой. Классный проект, классная поездка, девиз выпускной церемонии – своими идеями он превосходил остальных школьников на целую милю. И как ни странно, никто не возмущался, что аутсайдер пришел и взял все в свои руки. Все преклонялись перед ним.
Был только один проект, в котором Джейк Портер не играл лидирующей роли, и это был «Блинный завтрак для отцов и сыновей». Он ходил туда и помогал убираться, как слышала Харриет, но он был единственным старшеклассником без отца. Даже папаша Тощего Докинса, чисто выбритый и тщательно причесанный, появился на этом завтраке.
Ходили слухи, что у Джейка нет ни отца, ни матери. Харриет слышала сиротские истории вместе с другими совершенно безумными сплетнями. Якобы его отец работал в ЦРУ, а мать была стриптизершей. У нее самой было богатое воображение, но ни одна из этих историй не подходила характеру и поведению Джейка.
Он был слишком типичным американцем, чтобы происходить из странной семьи. С другой стороны, семья Харриет была самой что ни на есть обыкновенной, и откуда же она такая взялась?
Но, глядя на Джейка Портера в то утро, Харриет совершенно не думала ни о его семье, ни о своей собственной.
Она просто молилась, чтобы ей пришло на ум что-нибудь сказать, после чего она не будет выглядеть полной идиоткой. Но с другой стороны, Харриет была Харриет, она понимала, что, если будет лезть вон из кожи перед ним, она ничем не будет отличаться от любой другой из девочек в школе Дулитла.
А она гордилась тем, что была другой.
Поэтому она выпрямилась, положила книгу на стойку и посмотрела прямо на него:
– Чем мы можем помочь вам?
Он посмотрел по сторонам, потом чуть облокотился на стойку, но у Харриет было чувство, что она не сможет говорить, если он придвинется еще хоть чуть-чуть ближе.
– Мы?
Харриет пожала плечами.
– Королевское «мы», – ответила она, ненавидя то, как чопорно прозвучал ее голос.
Джейк улыбнулся:
– Ты и правда выглядишь как принцесса.
Харриет округлила глаза:
– Ну, это уже слишком.
Он рассмеялся, положил загорелую руку на стойку и подмигнул ей:
– Ты классная.
Она пожала плечами. Ее поношенная черная футболка чуть сползла с плеча. Бретелька белого бюстгальтера просто бросалась в глаза.
Джейк наклонился и вернул футболку на плечо.
Она окаменела.
– Что ты делаешь?
– Помогаю.
Харриет коснулась своего плеча и снова положила руку на колени.
– Тебе нужны художественные принадлежности?
– Плакатный щит. – Он продолжал смотреть на нее. У него были самые темные глаза, какие она когда- либо видела. Но когда она осмелилась встретиться с ним взглядом, она увидела, что один глаз светится золотисто-коричневыми искорками. Это было похоже на то, как блестит гранит в черном известняке. Она бы нарисовала это вот так, поняла она, сидя и глядя на глаза Джейка Портера. Она бы нарисовала его глаза, и они были бы как камни, ожившие от света, сияющего внутри их.
– Ты все еще тут? – Джейк помахал рукой перед ее лицом. Харриет снова сфокусировалась на нем.
– Прости, – сказала она, но вовсе ни о чем не сожалела. Она любила, когда видения искусства расцветали, полностью заполняя ее мозг. – Плакатный щит в четвертом проходе.
– Покажешь мне?
Харриет указала на большую цифру, висящую над проходом.
– Четыре. Идет после трех. В магазине всего пять проходов.
– Мне нужен совет, – сказал он, его тело приблизилось к стойке.
– Все плакатные щиты выглядят одинаково, – сказала Харриет. Но она сползла с табурета и прошла через дверцу в стойке. – Для какого это класса?
– Для школьной мастерской. – Джейк встретил ее в конце четвертого прохода. – Класс мистера Хортона.
– А-а, он. – Харриет довольно заметно фыркнула, что ясно говорило о том, что она думает об этом учителе. – Он хороший человек, но его идеи такие старомодные! Готова поспорить, ты собираешься начертить ту вещь, которую сделал для финального проекта.
– Знаешь, ребята в школе правы, – сказал Джейк. – Ты умная.
Харриет покраснела.
– Просто покупай свой щит, хорошо?
– Эй, что я такого сказал? – Он действительно выглядел озабоченным. – Умная – это комплимент.
Харриет споткнулась о доску пола.
– Да, верно. – Она показала на стенд: – Белый или флуоресцентный? Выбирай сам, но я точно знаю, что мистер Хортон предпочитает белый.
– Очень мило с твоей стороны сказать мне это, – произнес он, вытаскивая белую доску из стопки. – Так что ты умная и ты милая.
– Спасибо, – едва слышно ответила она. Что было умного и милого в том, что тебе почти восемнадцать и никто никогда не называл тебя красивой, а самый симпатичный парень в Дулитле стоит прямо рядом с тобой и ты знаешь, что ничего из того, что ты сказала или сделала, не может заставить его обратить на тебя внимание?
– Не за что, – ответил он.
Искорки в его глазах теперь были почти золотыми, когда он улыбался ей.
Он действительно не хотел грубить ей поняла Харриет. Ее сердце колотилось, как после стометровки.
– Тебе могут понадобиться еще маркеры.
– Ты эксперт, – сказал он. – Правда, мне надо купить самые дешевые, какие у вас есть.
Харриет кивнула:
– Понимаю. – Она повернулась, чтобы пойти по проходу, но остановилась. – Ты можешь одолжить мои, если хочешь. Так тебе вообще не придется покупать. Я хочу сказать, жалко покупать их, когда школа уже почти закончилась. То есть если они тебе не понадобятся для чего-то еще. – Она наконец-то замолчала, снова пощупала доски пола мыском теннисной туфли и удивилась, почему разговор с ним так важен для нее.
– Я думаю, не так уж и плохо, что мы здесь, – сказал Зак.
